– Несколько десятков…
– Ну, не важно… А потом по вырытому туннелю все расстояние можно промчаться обратно за несколько секунд…
– Значит, корабль оставляет за собой туннель в Пространство? – он был сорванец, но умница.
– Именно. И в этом туннеле уже не Пространство, а межпространственный вакуум. В нем нет ни расстояния, ни времени. По крайней мере, по нашим привычным понятиям… И от той точки, где находится «Игла», до базы можно будет перемещаться практически мгновенно. И обратно, разумеется… Ну, конечно, не всякому, а у кого есть специальная подготовка…
– А у тебя есть?
– А ты как думал!
У него опять появлялась вкрадчивая ехидность:
– А тебе не тесно будет в «Игле»? Она ведь совсем небольшая.
– Как-нибудь…
– Да еще твой этот… ос-те… дрозд…
– Сам ты дрозд… Это не играет никакой роли.
– А в космонавты ни с какими хворями не берут.
– Сокровище мое! Ты ведь знаешь не хуже меня, что сравнивать наше дело и обычную космонавтику – это все равно что…
– Арбуз и балет на льду, – услужливо подсказал он.
– Вот именно! Абсолютно разные принципы!..
– Но все равно ведь – путь к другой звезде…
– Но путь-то можно прокладывать по-разному! И космонавты не строят в Пространстве туннели… А у нас – Конус…
Про Конус Южка не спрашивал, он про него и так был наслышан. Спрашивал о другом:
– Дядя Пит, а почему ты летишь, а дед не летит?
– Потому что… на свете есть ты.
– Ну и что?
– Ты и твои мама и папа. И бабушка… А у всех, кто уходит, не должно быть семьи. Такое условие. С самого начала…
– И у тебя… никогда никого не было?
– Ну… по крайней мере, не женился. Пришлось выбирать…
– А дед… он, значит, не так выбрал?
– Да он и не собирался быть в экипаже, он ведь теоретик и командир базы… И кроме того, если бы он выбрал экипаж, не было бы на свете хулигана по имени Южка.
– Ой…
– Вот именно.
– Пошли тогда купаться. Я с тобой поныряю. А то…
– Что?
Но он молчал. И я догадался: «Скоро улетишь, и неизвестно, увидимся ли. А если и увидимся, то когда еще…»
Это была постоянная печаль, постоянная заноза в душе. У всех у нас. И у тех, кто в экипаже, и у тех, кто оставался на базе. Самым «юным» – уже за сорок, и каждый понимал: те, кто останется, едва ли дождутся тех, кто уйдет на «Игле».
А Юджин – он был как раз из тех, кто все-таки дождется. По крайней мере, если все будет хорошо. И, возможно, я именно поэтому в те летние дни проводил столько времени с Южкой. Словно старался сохранить последнюю ниточку между нынешней жизнью и той, будущей, – неясной и, наверно, чужой…
2
Юджин дождался. А больше никого не осталось. Дед его – Валентин Сергеевич Сапегин, – тот вообще погиб вскоре после старта «Иглы», когда местные гвардейцы и морская пехота ЮВФ начали выяснять, в чьем ведении должно быть побережье. Валентин попал под