Оли перевёл возмущённый взгляд на него и быстро скинул руку с плеча.
– Иди в задницу, – обиженно прошипел он и обратился к нашей кучке девочек: – Мой вопрос для Марии. Ты девственница?
– Да.
– Серьёзно? Ты ни разу не трахалась? Где ты жила? В монастыре? Ты вообще видела себя в зеркало, ты же… горячая.
Щёки Марии покраснели. Девушка нервно поправила пучок на голове и принялась качать стаканчиком с алкоголем в руке. Мы с Полли дружно рассмеялись с этой картины и дали друг другу пять. Но как только осознали, что сделали, сразу отпрыгнули друг от друга на несколько футов, избегая встречи взглядами.
– Я жила в Сабаделе, где Диего был одним из главных бандитов города. Естественно, никто не хотел связываться с младшей сестрой самого Диего Фуэнтеса, чтобы не оказаться без члена где-нибудь в Аликанте, – робость спала, и на смену ей пришла злость. Переведя дух, она обратилась к Алану, – сколько у тебя было девушек, которых ты по-настоящему любил?
– Нуль, – не задумываясь ответил он.
При этом он смотрел на меня с расслабленным лицом, будто я как никто должна была знать его ответ ещё до того, как он его огласил.
– У вас кодекс какой-то что ли? – спросил Оливер, перенимая внимание Алана на себя.
– О чём ты?
– Ты смотрел на неё так, будто это она виновата в отсутствие любви в твоей жизни, – хохотнул Оливер, сам не понимая, как метко он попал.
Тишина, в которую погрузилось наше место, была далеко не той, которая доставляет удовольствие. Песни сверчков становились всё громче, словно мы в каком-то фильме, и кто-то затупил.
Полли вышла вперёд и с надменным лицом сучки прошипела:
– Моя очередь. Грейс, как давно ты спишь с тренером Фуэнтесом?
Она серьезно это только что сказала?
С трудом сглотнув ком, я попыталась что-то сказать, но, проигрывая каждый вариант ответа, поняла, что я в западне. Как она узнала? Где она нас увидела: в кафе или в тренерской? Вероятно, в кафе, ведь в тренерскую никто не заходил, пока мы там были. Хорошо, пусть даже если так, то зачем она говорит это?
Посмотри на Алана. Как только Полли выплюнула вопрос, его лицо сменилось маской ужаса. Она выставляет тебя сукой в его глазах. Ты теряешь друга, Грейс. Пускай ты и потеряла его давно, когда он влюбился в тебя, – объясняло второе «я», а совесть повторяла то же самое. Хоть где-то мои глюки пригодились.
Сменив испуг на равнодушие, я холодно ответила ей:
– Не понимаю, о чём ты. Я выбираю действие.
– Конечно, ты не понимаешь. Зато я всё понимаю. Как ты выходила из тренерской с такой мерзкой улыбкой, будто он трахал тебя на столе, – с отвращением кричала Полли, пока другие стояли в стороне, не понимая в чём дело.
Мария встала между нами, обращаясь к рычащей Полли:
– Я была там и могу твердо заявить, что никто ни с кем не трахался. Оставь это, Полли.
Глаз этой стервы нервно дернулся. Кажется, она рассчитывала не на такой исход.
– Вот тебе действие: сегодня ты спишь в палатке