– А что слышно о… наших потерях в первых боях?
– Больше всех досталось «Палладе». У них, говорят, четыре десятка потери…
– Господи!.. – ахнул Горский.
– Да там всего один убитый, остальные – раненные, – поспешил успокоить Унгебауэр.
– Мне и одного жалко… Наши ведь!..
– Не бывает войн без потерь, – пожал плечами Демьян Константинович. – Общие цифры убитых называют разные, но точно их не меньше десятка. На одном «Ретвизане» пятерых недосчитались…
Горский механически перекрестился. Возвращаясь темной холодной ночью домой, он представлял себе картину гибели русских матросов. Только тогда он начал осознавать, насколько страшна война и как она безжалостна к людям.
Следующим утром Горский проснулся в бодром расположении духа. В пристутствии он провел три энергичных допроса, после чего отправился обедать в кухмистерскую.
Кухмистерская была маленькая, а публики собралось много, поэтому двое не имеющих чина из управления градоначальника попросили разрешения присесть за стол судебного следователя. Столуясь рисом с жареной курой, Антон Федорович внимательно наблюдал за беседой случайных соседей, при этом не подавая виду.
Два товарища, один из которых был явно старше другого, с упоением делились мыслями, касательно начавшейся войны. «Молодой», как назвал его Горский, следуя завету Гвоздевича давать каждому объекту наблюдения прозвище, восхищался стойкостью русского флота, отразившего внезапную атаку неприятеля. «Старый» же, хотя и выказывал очевидный оптимизм, но больше уповал на пехоту и артиллерию.
– Какая пехота? – удивлялся юный служащий с искренним непониманием. – Узкоглазые и до Маньчжурии не дотянутся!
– Но они уже в Корее, – резонно отметил «Старый», хотя его возраст едва ли превышал третий десяток. – И, очевидно, будут стремиться отрезать нас от К.В.ж.д.
– Всё, на что способны эти желтомордые – обстрелять Квантун с моря!
– С моря им вряд ли удастся достичь сколько-нибудь вразумительных побед, тут, брат, вся карта будет разыгрываться на суше… А на земле, как известно, нашим нет равных!
Горский вскоре потерял интерес к их беседе. Ему стало понятно, почему оба служащих до сих пор не имеют чинов.
Возвращаясь из кухмистерской в свою камеру, Антон Федорович услышал отчетливый хлопок. Что это было он, разумеется, не знал, но тотчас насторожился, потому что звук исходил со стороны порта.
Подавив в горле внезапно подступивший ком, судебный следователь побрел в присутствие. Нехорошие мысли не покидали его до самого вечера. Идти третий день подряд к Унгебауэру представлялось Горскому моветоном, однако желание узнать источник странного хлопка заставило титулярного советника вновь наведаться в особняк друга. На Угольном проспекте Антон Федорович вновь услышал хлопок, как две капли воды похожий на первый. Пальцы отчего-то сами совершили крестное знамение, хотя причины странных звуков могли быть самыми разными.
Поговорить