– Лавочник мог обознаться. Неужели бы вор вернулся на другой день, сами подумайте? – взывал к ним Антон Федорович.
– А и то верно… – почесал затылок чубатый.
– Отпустите вы его! Пусть идет себе с миром.
Стрелки китайца отпустили, мудрому совету вняли. А на душе Горского сделалось легче.
В полдень в камеру судебного следователя заехал Гвоздевич. Проститься… Их роты выгоняли к Нангалину, где уже стояла бригада. Просил беречь себя и всегда думать, прежде чем что-то сказать или сделать.
– Может статься, мы с вами больше не увидимся, – сказал напоследок Георгий Сильвестрович. По его лицу пробежала мрачная тень. – Поручаю на вас Дальний.
Крепко пожал руку и был таков.
Весь день Горского не покидало чувство тревоги…
***
Солнце садилось за горизонт далеко на западе, там, где жили европейские варвары. Безоблачное небо быстро меняло расцветку, превращаясь из романтично-фиолетового в зловеще-черное. Спокойное море взрезали гребные винты, оставляя позади белые полосы. Шлейф из пены растянулся на несколько тё, уходя в сторону скрывшегося из виду Квантуна.
Фурукава покидал Порт-Артур в великолепном расположении духа. Русская крепость ему ужасно не понравилась, но очень скоро английский пароход доставит его на родину. Благо японский консул спешно увозил соотечественников, заручившись охранной грамотой, полученной у своего российского коллеги в Чифу. Поэтому никаких сложностей с выходом из Артура не возникло.
Фурукава почесал бритый подбородок, глядя в уходящую даль, поежился от холодного ветра и побрел в свое отделение. На пароходе он служил коридорным.
Не успел он вернуться, как какой-то сморчок с кансайским акцентом потребовал принести ему в каюту кофе. Фурукаве пришлось мысленно сосчитать до десяти, чтобы не учинить конфликт. Выдержка никогда не была его сильной стороной. Тем не менее он даже заставил себя улыбнуться.
После этого он снова вышел на палубу.
Пароход отошел не менее чем на 4 ри от Квантуна, прежде чем на востоке возник профиль военного судна. По силуэту с двумя высокими мачтами и двумя огромными в диаметре дымовыми трубами Фурукава понял, что это флагман императорского флота – броненосец «Микаса». Сердце забилось быстрее. Он и представить себе не мог, что всё произойдет так скоро.
Коридорный сидел на посту, когда к нему подошел консул.
– Нас ждут, – рассеянно бросил дипломат. Было заметно, что он тоже волнуется.
Оказалось, что с «Микасы» за ними послали шлюпку. Молоденький лейтенант любезно сообщил, что ему приказано доставить их на борт флагмана.
Броненосец щерился палубными орудиями, массивной глыбой возвышаясь над шлюпкой. Ни один прожектор не зажегся, чтобы осветить им путь. Холод заставлял матросов грести быстро, поэтому очень скоро гости с английского парохода оказались на борту «Микасы». Выяснилось, что за флагманом в кильватерной