– Я тебе помогу. Готовься все равно как следует. Ты должен закончить академию и идти дальше.
Короткий разговор с генералом придал мне уверенности, я решил не искать связи, идти по прямой. Будь что будет, если не поступлю, значит уволюсь, значит я Родине не нужен. Незаменимых у нас нет.
Взял отпуск, и мы поехали с Аллой в Калининград.
Весной комбат мне сообщил, что увольняется из армии. К этому времени мы здорово сдружились. Формальная причина увольнения была очень простой. Оказавшись перед выбором ехать в Забайкалье по замене или уволиться, комбат выбрал увольнение, пенсию он уже заслужил. Реальные причины оказались глубже. Ранее он дважды пробовал поступить в академию, не поступил. Дальнейшее продвижение по службе закрыто. Он утратил интерес. Но была еще одна причина, о которой пока что знал только я. Жена комбата была самой настоящей германкой по национальности, уроженкой Новосибирской области, и прекрасно владела германским языком.
Какое-то время назад она подала документы на возвращение в Германию, свою историческую родину, и ждала со дня на день вызова. Германией была разработана какая-то специальная программа по возвращению на историческую родину соотечественников, или, как их все называли, «русских немцев». Комбат тоже здесь не видел никакой перспективы и готов был уехать, как только будет ему открыта туда дорога, вовсю учил германский язык.
Я был потрясен. Как мы можем разбрасываться такими людьми? Сразу вспомнил генерала, который заставил водружать флаг в Шатое. Пока такие люди у нас в стране у власти, такие, как мой комбат и его семья, будут уезжать.
Эта мысль меня поглотила полностью, я не находил себе места. Таким, как комбат, надо служить и служить, он и комбатом мог еще лет десять быть, сколько пользы бы принес, надо только платить нормально.
Однажды, после майских праздников 1996 года, в три часа утра батальон был поднят по тревоге и убыл на станцию погрузки. Командовал комбат. Куда едем, не сказали. Подали состав. Начали погрузку. Все шло очень и очень организованно. Танки и БМП батальона уже загрузили и вовсю крепили, начали грузить автомобильную технику. Прибыл генерал из управления нашей общевойсковой армии. Встретил его командир полка, который уже давно прибыл на станцию погрузки и, не вмешиваясь, очень внимательно наблюдал за действиями батальона. Командир полка встретил генерала и доложил ему. Генерал подозвал к себе комбата и меня. Объяснил, что убываем в Дагестан. Там нас встретят десантники одного из парашютно-десантных полков, дислоцированных на территории Северо-Кавказского военного округа. Батальон придается этому полку, и мы поступаем в полное распоряжение командира этого полка. Понятное дело, у десантников своих танковых подразделений нет, а действовать им придется как обычному мотострелковому полку, поэтому наш танковый батальон придается ему на весь период предстоящих боевых действий. Подчеркнул, что действовать придется именно на территории Дагестана, там образовалась какая-то оппозиция,