Несогласные
– Не выходит, – посмотрев на экран монитора, произнес человек в белом халате. – Ни черта не выходит.
Он устало опустился на стул и уставился в стену, несколько мнут он сидел неподвижно, потом провел рукой по густым седым волосам, словно поправлял пробор.
– Как же я устал.
Поднявшись, он дошел до небольшого агрегата, напоминавшего кофеварку, и, достав из шкафчика пакет с какими-то травами, быстро перемолол их, после чего ссыпал в машину и залил водой. Агрегат исправно зажужжал, и через несколько секунд по огромной каменной пещере поплыл запах крепкого настоя, очень похожего на кофе. Мужчина склонился к самому агрегату и глубоко вдохнул.
– Одиннадцать циклов не видел нормального кофе в зернах, – грустно сообщил он пустоте.
Слово-то какое-то дурацкое – «цикл». Как раньше было хорошо – год и все, а теперь цикл. Все потому, что здесь в году триста дней, а не триста шестьдесят пять. Он недовольно посмотрел на свои часы, стекло треснуло, позолота слезла, но они исправно показывали время. Хоть это осталось неизменным, и слово час осталось в лексиконе. Бардак с этими языками. Понятно, что потомки древней цивилизации доминируют, ну на хрена идти у них на поводу? Кофеварка последний раз мигнула светодиодом и выключилась. Мужчина взял давно немытую чашку и налил туда почти черную горячую жижу. Отхлебнув, он повернулся к мониторам, стоящим вокруг двух белых саркофагов.
– Странно, – снова произнес он, больше трех тысяч циклов прошло с момента его последнего использования, а они по-прежнему беленькие, словно только что с конвейера. Ответа на данный вопрос не существовало, да и некому его было дать, голые каменные стены, и все.
Пять лет назад по этим коридорам и залам ходили десятки людей, последний оплот свободных кланов, база Отчаянных мертвецов. Небольшого и слабого клана, жившего в самом конце горной гряды, фактически разрубающей континент надвое. Ими особенно не интересовались, поэтому и занялись в последнюю очередь. Северная окраина, дальше только океан, затянутый почти черным льдом. Странно в этом мире: все было либо черным, либо сиреневым. За последние десять лет мужчина привык к этому. Днем – розовое небо, ночью оно становилось сиреневым, сиреневые листья и трава, почти черная вода. Странно, но уже не режет взгляд. Во времена Падших здесь располагалась элитная пехотная часть, получившая свое прозвище за то, что никогда не проигрывала, ее солдаты продолжали драться даже смертельно ранеными. У них фактически не было трофеев падшей цивилизации, и по этой причине они протянули дольше всех.
Сейчас наверху минус тридцать пять, ледяной ветер гоняет сухой почти черный снег, но это последние дни зимы, еще несколько недель и даже в этот медвежий уголок придет весна. Мужчина посмотрел на мониторы, за три минуты данные не изменились. Земляне и примкнувшие к ним местные вывезли отсюда все, кроме этой лаборатории. Каких трудов требовало уговорить директора ковчега оставить здесь это