Он меня не торопил. Не забрасывал вопросами и не суетился вокруг меня; он просто ждал.
– Лучше? – спросил он в итоге, когда ком влажных салфеток у меня в руке достиг размера теннисного мяча.
– Да. Простите за это… и за вашу рубашку, – добавила я, глядя на мокрое пятно, оставшееся после моей вспышки. – И за ваши джинсы, и…
– Все это неважно, – заверил он.
Я покачала головой и уловила неприятный запах паленых волос. Я взялась за то, что раньше было волосами до талии, а теперь не доставало даже до плеч.
– И это тоже неважно, – добавил он. – Что касается волос – они уж отрастут.
Я отбросила прядь назад, потому что мои волосы ничего не значили.
– Я даже не знаю, как начать благодарить…
– Тогда и не начинайте, – перебил он.
Глаза у него цвета жженого сахара, отметила я. И если бы не полная нелепость вопроса, учитывая все случившееся этим вечером, я бы спросила, не контактные ли это линзы, потому что никогда ни у кого не видела именно такого оттенка. Они были цвета меда, с проблесками янтаря и крошечными крапинками, которые тянулись по его радужкам, как сахарные нити.
– Я даже не знаю вашего имени.
– Меня зовут…
– Бен Стивенс, – провозгласила медсестра, сверившись со списком и оглядывая собравшихся пациентов, как аукционер, ожидающий, чтобы кто-то предложил первую цену.
Мужчина встал, улыбнулся и посмотрел на меня.
– Как сказала она, – спокойно подтвердил он, прежде чем переключиться на ожидавшую медсестру. – Здесь.
Он сделал шаг вперед, и я увидела, как краткая гримаса боли исказила его лицо, прежде чем он стер ее другой быстрой, адресованной мне улыбкой.
– Я Софи. Софи Уинтер, – сказала я, мгновение помедлив, прежде чем неловко протянуть ему руку.
Он взял ее, но вместо того, чтобы тряхнуть привычным рукопожатием, тепло сжал мою ладонь, и это должно было показаться неправильным и чересчур интимным, но странным образом таковым не показалось.
– Я знаю, – мягко произнес он, отпустил мою руку и скованно зашагал к медсестре.
Сначала я не поняла, что он меня ждал. Я посчитала совпадением, что первый, кого я увидела, когда наконец вышла из процедурного кабинета с жесткой белой повязкой на руке, был он.
– Ну, как ваши успехи? – спросил Бен, отходя от стены.
Я скорчила рожицу и пожала