После обеда начальник АХЧ Коршунов приказал нам очистить территорию деревни от невзорвавшихся немецких снарядов. Так как все люди комендантского отделения были заняты охраной, уборкой этих снарядов занялись Волков и я. Мы собирали невзорвавшиеся снаряды по дороге и дворам и относили их в овраг метров за сто от деревни. Работа эта заняла очень много времени. Мы стащили в овраг не менее полутора сотен снарядов. Большинство из них было небольшого размера, но попадались снаряды диаметром более 20 сантиметров. Их мы обвязывали проволокой и тащили волоком. На снарядах стояли немецкие буквы, а иногда и даты их изготовления. Никогда я не видел такого количества невзорвавшихся снарядов.
Комендантское отделение, на котором лежала обязанность по охране штаба, состояло из ополченцев, которые до войны являлись работниками НКВД, занятыми на охране Кремля. Большинство из них были в прошлом пограничниками. Они умели хорошо нести караульную службу. Из бойцов комендантского отделения я запомнил Бабкина и Зарубина. Оба они до войны работали в органах НКВД.
С возвышенности, на которой была расположена деревня Пожогино, по ночам была видна далекая линия фронта; обозначалась она пожарами и яркими вспышками немецких осветительных ракет. Иногда ночью можно было увидеть несколько огромных пожаров: то горели подожженные немцами города и села Смоленщины. Тяжелые чувства вызывали у меня эти далекие пожарища. Багровые у горизонта, они поднимались к небу темными облаками дыма, черного, как горе, нависшее над нашей родиной.
Однажды днем комендантское отделение и приданное в помощь для охраны отделение саперного батальона (саперная рота в начале сентября была преобразована в батальон) обедали, расположившись около сарая. Вдруг над нами просвистела одна, за ней другая и третья пули. Одна из пуль попала в столб, стоявший около сарая. Оставив свои котелки, мы спрятались за сарай и за выступы земли. Кто-то стрелял в нас со стороны леска, примыкавшего к Пожогину с южной стороны.
Выстрелы повторились еще несколько раз. Разделившись на две группы, мы двинулись к лесу, стараясь быть незаметными для стрелявшего. Мы долго обыскивали лес, но никого найти не смогли. Однако вечером по дороге, идущей мимо этого леска, ехал вестовой из штаба 24-й армии. Его вновь обстреляли, но, к счастью, не попали ни в него, ни в его лошадь. Отступая, немцы оставляли на нашей территории одиноких стрелков-«кукушек», которые занимались запуском ракет, указывая ими