У маленькой девочки в видоискателе моей камеры не было крыльев, но она казалась настоящим ангелочком. Четыре года, копна черных кудряшек, капризно надутые губки цвета свежего бутона розы и сложенные на коленях ручки. Крошечная, озорная версия Ширли Темпл[12], включая платьице с бантом на талии.
– Нет! Нет, нет, нет! – Она упрямо топнула ножкой, надулась и сердито посмотрела на меня.
– Пиппа, лапочка! Улыбнись для фотографии, пожалуйста!
Пиппа взглянула на своего папочку Стивена и снова топнула ножкой.
– Мне не нравится это платье! И эта лента на голове!
Упрямица сорвала бант со своих волос и бросила на пол, а потом, чтобы красноречиво продемонстрировать нам всю силу своей ненависти, наступила на него туфельками из лакированной кожи.
– Это ты во всем виновата, – огорошил меня другой папа Пиппы, Девон.
Я удивленно подняла бровь:
– Ну и дела! Спасибо…
Девон рассмеялся, когда Стивен поднял бант и попытался спасти внешний вид дочери.
– Она упряма, только и всего. Многим напоминает тебя.
– Пиппа, принцесса, ну пожалуйста…
– О, и причины такого поведения не имеют ничего общего с тем, что папочки совсем ее избаловали? – пробормотала я, сосредоточив внимание на сцене, которая разыгрывалась прямо передо мной. Фокус, вспышка, щелчок… Одним нажатием пальца я запечатлела борьбу между отцом и ребенком.
– Не снимай это! – потребовал Стивен.
Пиппа, смеясь, ускользнула от его хватки и побежала по студии. Каблучки ее туфель глухо стучали по старым деревянным доскам пола, и это был воистину ритм свободы. Она бежала быстро, эта маленькая девочка. Точно так же, как всегда носилась в ее возрасте я.
Девон рассмеялся и откинулся на своем стуле, покачивая головой. Я делала снимок за снимком. Бегущая Пиппа. Стивен, подхвативший дочь так, что она повисла вверх тормашками. Красивое платьице Пиппы задралось, демонстрируя веселенькие детские трусики, а упругие кудряшки заметались по полу. Потом отец и дочь крепко прижались друг к другу. И наконец, я сфотографировала уже двух папочек с их маленькой девочкой: любовь, связывавшая эту троицу, была явной, осязаемой вещью, которую я не могла проконтролировать или отредактировать – лишь запечатлеть своей камерой.
– Пиппа, сделай это для папочки, – уговаривал Стивен. – Мне нужна твоя красивая фотография, я хочу отправить ее бабуле и дедуле.
Губки цвета розового бутона снова сжались, маленькие красивые бровки нахмурились, но Пиппа, наконец, тяжело вздохнула, совсем как крошечная старушка:
– Ох, ну ладно. Хорошо.
Стивен поставил дочь на перевернутый деревянный ящик, привел в порядок ее волосы и платье, а потом сделал шаг назад. Я поймала свою модель в объектив и сделала снимок. Превосходно. Но, стоило мне повернуть