И отстраниться молча, и забыть,
Закрыть давно не крашенные ставни,
Не думать ни о ближнем, ни о дальнем,
И ничего в себе не отразить.
И как молчат пустые зеркала,
Бессонно глядя в темноту прихожих,
Так нарастить затворничества кожу
И холод пальцев прятать в рукава.
Но мне такой не выпросить судьбы,
И якорь держит крепко позвоночник,
Нельзя ни отказаться, ни умолкнуть,
Ни бросить словоблудной ворожбы.
Все те, кто от рождения заклят,
На землю не вернутся с корабля.
Чертовски невменяемо…
Чертовски невменяемо и остро
Глядят глаза у оттепели пришлой.
И между ней и небом третьим лишним
Раскинул город мокнущие кости.
На поводке оголодавших веток
Привязаны, как тощие борзые,
Деревья, одичавшие и злые,
Упёртые в небесные просветы.
И стены изливаются на землю
Остатками немых радиоточек,
И каждый проходящий обесточен,
Сведён с ума, зависим и бесцелен.
И день достаёт из каких-то своих закромов…
И день достаёт из каких-то своих закромов
Чудесные запахи кофе, зимы, пирогов,
Пуховый платок и бумажный цветок на иконе,
И хрупкое кружево снега на детской ладони.
И бабушка, словно носатый смешной снеговик,
Купает в сугробе молдавский цветной половик.
А в сонной квартире в углу есть магический веник,
Темнеет смола на ветвях у стареющей ели,
Игрушки и звёзды, сменившие координаты,
Уложены бережно в самую мягкую вату.
Осыпались сказки, и полный дождя коробок
Теперь отправляется сладко дремать в уголок.
И день достаёт из каких-то своих закромов
Кусочки волшебного детства, халдейских даров:
Потёртое кресло, лохматого злого кота
И куклу в серванте, застывшую там навсегда.
И мир так надёжен, и столько всего он сулит!
И что происходит – задумано лишь для любви.
Октябрь светел
Октябрь светел, флаги и ключи
На городских воротах ходит ищет.
И свой закат от горького кострища
Пока еще не в силах отличить.
Почти укрыта влажная земля,
Напитанная будто сладким чаем,
И воздух в октябре необычаен —
Грибная смесь со вкусом миндаля.
Октябрь – пряность, пестрый алфавит:
Анис, корица, звездочки шафрана
И дымкой от небесного кальяна
Засушенный на клумбе аконит.
Такая в переулках тишина,
Что кажется – уже перед уходом,
Окидывая дом хозяйским взором,
Октябрь вспоминает имена.
Этот август
Этот август будет не мальчиком, но мужчиной,
Другом, старателем, золотцем, половиной,
С головой, несомненно, в чем-то повинной.
Да бог с ней, в