Где же я оставил свой зонтик?
В связи с преклонным возрастом его предложили выбрать представителем музыкального величия Франции. Кандидатура была принята без возражений, как, впрочем, и без особой радости. Всем было все равно.
Хорошо еще, что зонтик недорогой.
Положение, которое он занял в мире официальной музыки, было высоким, хоть и не возвысило его в глазах людей искусства: что-то вроде видной и почетной должности генерала, командующего армейским корпусом. «Не так уж и плохо», – скажете вы. «Не спорю», – отвечу я.
Наверное, я забыл зонтик в лифте.
Внешность? Высокий, сухопарый, мрачный: вроде пугала. Оригинальничал тем, что прижимал руки к туловищу и никогда не продевал их в рукава плотного плаща из ратина, очень широкого, из-за чего казалось, будто у него на закорках вечно сидит кто-нибудь из его приятелей.
Мой зонтик, должно быть, очень переживает из-за того, что меня потерял.
Возможно, у него были очень толстые руки. «Или он не мог ими пошевелить?» – подскажете вы. Не думаю. Редингот и жилет, облачавшие его согласно укоренившимся правилам, были черного цвета и приличного вида.
Он умер, осыпанный почестями.
Верное замечание (фрагмент)
Генриетте Соре
Не люблю шутливость, а также все, что на нее смахивает. Что доказывает шутка?
В Великой Истории Мира очень мало рассказывается о примечательных шутках. Редко случается, чтобы шутку питало грациозное лоно Красоты; зато нет никакого сомнения в том, что шутку часто порождают смрадные подмышки Злорадства.
Поэтому я никогда не шучу. Да и вам не советую.
Одна из самых глупых шуток, известных людям, это, думается мне, шутка, в результате которой случился Всемирный Потоп. Нетрудно заметить, насколько она была груба и бесчеловечна даже для тех древних времен; приходится констатировать, что она совершенно ничего не доказала и никоим образом не восполнила огрехи Философии.
Очевидность: когда взираешь с восхитительных вершин Разума, становится очевидно, что Шутовство – Искусство низшего сорта, которое не до́лжно преподавать и не следует прославлять, как бы оно ни называлось и какую бы цель ни преследовало.
О головокружении
Как-то раз я оказался за городом с одним приятелем, мы заговорили о головокружении: моему приятелю оно было неведомо.
Я привел ему множество примеров, но убедить его так и не сумел. Приятель не мог представить себе страх, который испытываешь при виде кровельщика, перестилающего крышу. На все мои доводы приятель пожимал плечами – что вообще-то не очень вежливо и не очень любезно.
Вдруг я заметил дрозда, усевшегося на самый конец высокой и дряхлой ветви. Положение дрозда было весьма опасным. Ветер раскачивал старую ветвь, которую птица судорожно сжимала своими маленькими лапками.
Повернувшись к спутнику, я сказал:
– При виде этого дрозда у меня