Живот герцогини раздался до неимоверных размеров. Да и сама она к концу беременности с трудом передвигалась и предпочитала проводить время, лежа в кровати и угощаясь все новыми яствами, на которые изощрялись повара. Не угодить Ее Светлости в этот период стало опасно для жизни. После того, как она чуть не убила поваренка, швырнув в него тяжелый поднос с непонравившейся ей уткой, приближаться к ней боялись все жители герцогского дома. Кроме ее верной служанки Аманды. Та была готова убить за свою госпожу и не раз доказала ей свою любовь и верность. Она допускалась в покои к хозяйке в любое время, умела справляться с ее настроениями, заплетала ей волосы, мыла ее и переодевала. Она же позвала повитуху, когда у Клеменции отошли воды. Она же сообщила герцогу, сидевшему в своих покоях с неизменной бутылкой эля в руках:
− У вас родился сын, Ваша Светлость.
Герцог, неопределенно мотнул головой, поднес стеклянное горлышко ко рту и хлебнул обжигающего напитка. У него уже был сын. Эйдан.
Глава 2
Эйдан был необычайно похож на мать.
У него были огромные глаза цвета морской волны, как у Адели. Герцог точно знал, какой это цвет − море он видел в молодости, когда участвовал в военных походах в составе рыцарской гарды короля. Он любил смотреть в глаза любимой, ловить в них свое отражение. Когда Адель сердилась, они становились почти черными, но такими он видел их лишь раз.
В тот день ее сестра Клеменция приказала высечь плетьми сына молочницы за то, что тот уронил к ее ногам бидон с молоком. Адель привела к мальчику герцогского лекаря, сидела рядом с ним всю ночь, пока ребенок метался в бреду, смазывая воспалившиеся раны. Ее старшая сестра не поняла, из-за чего, собственно, шум. Она и думать забыла об этом происшествии. Адель вышла из себя.
− Я уговорила отца отправить тебя со мной, в мой новый дом, чтобы ты имела возможность выходить в свет и найти себе достойного жениха, − тихо говорила она с еле сдерживаемой яростью, − ты живешь на полном довольствии, пользуешься всем, что есть у моего мужа, требуешь себе дорогих нарядов, слуг и особого отношения. Все это у тебя есть, а ты позволяешь себе увечить жителей моего дома, даже не спросив меня!
Клеменция поджала губы, глаза ее наполнились ненавистью. «Жителей», − ее жалкая сестра не могла даже заставить себя называть вещи своими именами. Холопы, слуги, крепостные, рабы − вот, кто они. И заслуживают