– А если из Антимира явится не карнавальный, а настоящий дикий зверь?
– Быть тогда большой беде. Столкнётся он кем-нибудь нашем Мире, и оба взорвутся. Так постепенно звери-лазутчики могут разрушить нашу страну. На пограничной клейкой дорожке звери-лазутчики теряют силы и превращаются
в зверюшек помельче, а те бегут стаей, и за ними трудно уследить.
“И у нас так, – подумал Художник, – крупный зверь бродит самостоятельно, a помелче бегают стаей”.
– Они бегут и теряют силы и снова превращаются, – продолжал Маленький Охотник. – Таков обычай этой страны. Они превращаются в меньших зверей, пока, наконец, не становятся крысами и саранчой.
“И у нас так, – подумал Художник, – появляются откуда-то тучи саранчи,
от которых немало бед. То и дело приходят сообщения: саранча съела урожай, а жуки погубили картофель”.
– Очень важно вовремя распознать: карнавальный это зверь или нет? – продолжал Маленький Охотник. – Настоящего нужно встретить лицом к лицу. На защите Мира стоят, конечно, солдаты и пушки, но чем дальше, тем звери мельче и трудно попасть в каждого из них.
Художник с сомнением оглядел Маленького Охотника: какой из него защитник? Он выглядел беззащитным и голеньким.
Но человечек-капелька тут же прочёл мысли Художника и не обиделся.
– Не думай,– возразил он, – я не просто – капелька, я вооружён. Отойди подальше, пожалуйста.
Художник отошёл в сторону и стал смотреть, как Маленький Охотник
начал раскручивать около себя искрящийся светлячок, который принял вначале за шмеля, того, что пребольно ударил его.
"И это не шмель, – догадался Художник, – а электрическая пуля – Электра". И ему захотелось разглядеть Электру получше.
Но пуля вращалась и походила на светящийся светлячок и на искрящегося шмеля, или на жука с зеркальным панцирем, и, может, что-то в ней было и от рубинового колибри – крохотной птички, когда порхает она рядом с цветком в потоках золотистого света.
Электра вращалась всё быстрее и вскоре слилась в светящееся радужное облако, в большой расцвеченный шар. Из шара внезапно словно повалил снег. И это были не снежинки, а световые зайчики. Они слились, наконец, в сплошной поток и свет заструился вокруг. Он был поначалу ослепительно белый, затем голубым, после оранжевым, потемнел и даже казался чёрным. Искусство Охотника состояло в умении сделать его мерцающим или светящимся ровно. И только самым большим мастерам удавалось вращать пулю так, что она становилась невидимой.
Должно быть, Маленький Охотник считался искусным мастером, потому что он вращал пулю – светлячок так, что облако оставалось прозрачным и сквозь него было видно и его самого. Затем по желанию он демонстрировал разные цвета, и, наконец, отпустив пулю, вновь стал голенькой капелькой. Электра вмиг унеслась ввысь, и, превратившись, в мерцающий огонёк, исчезла.
Художник