Ему было два года, когда она заболела.
ОРВИ.
Инна взяла больничный.
Инфекция дала осложнения по гинекологии.
Биопсия подтвердила предварительный диагноз, поставленный гинекологом: эрозия шейки матки.
В детском саду была круглосуточная группа, и Инна легла в клинику.
Кроме Олега, других детей, в группе не было.
К нянечке, молодой женщине, пришёл мужчина. Она уложила ребёнка спать, но малыш плакал, и звал маму.
Няня заперла ребёнка в спальне, ушла с любовником в другую группу, и всю ночь трахалась.
Когда Инна, через три дня, пришла за сыном, он, увидев её, отвернулся.
Она хотела устроиться в детсад. Но в отделе кадров института, где она работала, сказали, что тогда придётся выселиться из общежития.
– Куда ж я с ребёнком? – удивилась Инна.
Инспектор пожала плечами.
Инна уволилась. Уехала в деревню. К матери.
Мать, год назад схоронившая отчима, заневестилась, нашла фраера на двадцать лет моложе, и с внуком сидеть отказалась.
Инна нашла работу в райцентре. Устроилась на кирпичный заводик. От завода получила комнату в общежитии. Работала только в ночную смену. Уложив сына спать, уходила на смену, оставив малыша под присмотром соседки. Работала по самой вредной, горячей сетке, смена, в которой, длилась всего шесть часов.
Она пыталась устроить личную жизнь.
Один раз.
Когда Олег пошёл в первый класс, Инна познакомилась с мужчиной. Привела его в дом, познакомила с сыном.
– Этот дядя будет жить с нами, и будет, как папа.
Ночью, новоявленный папа, залез на Инну. Когда кровать стала поскрипывать, из-за ширмы, где спал мальчик, послышалось – Маа, я спать хочу ..
Они замерли, затаив дыхание.
Через полчаса, кровать снова заскрипела, и снова, голосок из-за ширмы – Маа, я спать хочу – прервал половой акт.
Когда ещё через полчаса, в третий раз, из-за ширмы послышалось – Маа, я спать хочу – новоиспечённый папа не сдержался.
– Да он издевается! Щенок!
Инна напряглась как струна, и застыла с каменным лицом.
– Уходи!
Несостоявшийся папа, молча, оделся.
Закрывая дверь, бросил – Ну и ебись со своим выродком!
С того дня, мужчин, она больше не приводила.
В деревне был дурачок. Жил у бабки Матрёны, которая приютила его ещё мальцом, когда, сгоревшую, в одночасье, от белой горячки, мать, отнесли за нефтебазу.
А кто отец дурачка, не знала, наверное, и мать.
Дурачок был немой, безобидный и тихий. Белобрысый, с улыбкой, будто приклеенной к губам. Но улыбка не скрашивала лица, обезображенного оспинами. Более того, придавала ему какой-то зловещий оттенок. Матери и бабки пугали непослушных ребятишек – Вот ужо позову дурачка, он тебе улыбнётся.
Помогал Матрёне по хозяйству, да ухаживал за лошадьми в конюшне. Было ему тридцать лет.
В бане, мужики, с завистью, поглядывали на дурачка. На его большой член, чуть ли не до колен, свисающий.
Иногда,