и вместо приветствия так же широко распахнул свои объятия. Вера обняла Антона по-дружески и в знак того, что они вместе переживают потерю хорошего друга и нужно поддержать друг друга в этот не легкий час. Антон проводил Веру в большую гостиную, уставленную буддийскими символичными предметами: тибетский барабан, медные тарелки, бусы для чтения мантр, и многие другие, в центре же комнаты висела буддийская средневековая икона. Вера не всматривалась в икону и не придавала никогда большого значения религиозности Антона. Она всегда старалась оценивать людей по их поступкам, отношению к себе и к другим. Особенно сейчас ее взгляд даже не остановился ни на одном предмете, а лишь на глазах Антона, выражающих любовь и сострадание. Она знала многих православных, кто не соответствовал заповедям Христа; она знала многих атеистов, кто жил богоугодно, следуя законам совести; она знала многих религиозных людей разных вероучений и каждый был человеком хорошим или плохим вне своих представлений о Боге. Поэтому она не делила людей на «своих» и «чужих», хотя сама всем сердцем веровала в Христа. Она, Игорь, Павел и Антон все вместе когда-то учились на факультете религиоведения и т.к. там изучались все религии, то и ребята собрались абсолютно разные по мировоззрению. Антон считал себя буддистом, много знал про буддизм, часто рассуждал о том, что все чувства и эмоции только мешают человеку выйти в нирвану. «Радость и грусть, добро и зло, любовь и ненависть – все это одинаково не важно для вечности. Все это в конечном счете страдание», – говорил друзьям Антон, но сам был далеко не таким умиротворенным неэмоциональным человеком. Напротив, как бы излучал постоянно радость и любовь. А влюблялся Антон очень часто и тогда уже его друзья вспоминали ему его же цитату. Антон ходил сияющий от своей влюбленности и на насмешки друзей тоже иронизировал в ответ: «Буддизм призывает нас к нирване, а что такое нирвана даже сам Будда до конца не знал и определения не дал. Поэтому откуда вам знать, какой я буддист – плохой или хороший. Может я уже высшей степени достиг, а вы смеетесь», – и сам при этом тоже смеялся. Вера же серьезно «защищала» товарища: «Главное, ты – человек хороший, Антоха!»
