Шум и крики сначала усилились, потом стали смещаться куда-то в сторону и постепенно затихли.
– Чего это там за шум? – Услышал он хриплый голос рядом. Видимо, хозяин телеги поинтересовался у прохожего.
– Цыганку-воровку поймали.
– Побили?
– Это уж обязательно. Да передали страже. Теперь не отвертится.
– Руки им надо рубить, совсем обнаглели, – сказал хозяин хриплого голоса и сплюнул.
Минька лежал ни жив ни мёртв. Он представил себя с отрубленными руками, и ему стало страшно. Мужик постоянно ходил где-то рядом с телегой, что-то бормотал в полголоса. Поэтому Минька решил, что ему лучше не высовываться.
Он задумался, что с ним будет, когда вернётся в табор. Скорее всего, Михась его обвинит, что Азу схватили из-за Минькиной неловкости. Значит, будет бить. И не просто бить, а изобьёт до полусмерти, а то и до смерти. А потом закопает где-нибудь в кустах. Минька вдруг осознал, что без Азы он Михасю не нужен. Точно убьёт. А кто же тогда будет мамку выкупать? Миньке стало жалко и себя и мамку. Он немного поплакал и заснул.
Когда телега тронулась, он даже не почувствовал. Покачивание и потряхивание движущейся телеги сделало его сон глубже и крепче. Так и проспал всю дорогу.
Проснулся Минька от толчка в бок и резко вскочил, испуганно озираясь.
– Тьфу, чёрт! Ты откуда здесь взялся? – Возле телеги с вилами в руках стоял уже знакомый мужик с хриплым голосом. – Я чуть было тебя вилами не проткнул!
– Я это… дяденька,… – Минька лихорадочно соображал, как лучше сказать, чтобы руки не отрубили, – я от цыган сбежал. Они меня у мамки украли, заставляли воровать, а я не стал… вот…
– Ишь, ты! – В глазах у мужика мелькнуло понимание. – Так это из-за тебя на рынке переполох был?
– Ну,… не совсем. Аза хотела, чтобы я у купца кошелёк срезал, а я его специально толкнул, чтобы он заметил, – вдохновенно врал Минька, – он её схватил, а я убежал и спрятался в сено.
– А чего ж не убежал, когда отъехали?
– Заснул.
Мужик расхохотался, а потом задумался.
– Что ж с тобой делать? – Он почесал рукой кудлатую голову, потом потеребил бороду и изрёк, – по любому надо тебя Акимычу показать. Пошли.
Он легко как пушинку снял Миньку с телеги, зажал его ручонку в огромной как лопата ладони и заковылял в сторону большого двухэтажного дома, сильно хромая на правую ногу.
Минька с интересом оглядывал хозяйственные постройки: конюшня, хлев, сарай, баня. Повсюду бродили куры и гуси, посреди большой лужи хрюкала в грязи свинья.
На крыльце дома стоял мужик, такой же здоровый, как и минькин сопровождающий, только пониже ростом и пошире в плечах. Он рассеянно теребил бороду, глядя на приближающихся мужика с ребёнком.
– Ника, Афанасий, решил сам себе ребёнка родить? – Выдал он, наконец. И громко захохотал своей шутке, хлопая ладонями себя по бокам.
– А ведь, почти так