Подвиг Человека. …Несите людям мир и счастье!. Николай Иванович Голубятников. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Николай Иванович Голубятников
Издательство: Издательские решения
Серия:
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 0
isbn: 9785449828620
Скачать книгу
xt-author>Шпаковского района1974 г.

      Посвящается

      жене и сыновьям: Олегу, Игорю,

      Святославу, Юрию Голубятниковым.

      1. Жил-был мальчишка

      Начало восприятия внешнего мира связано у меня с молочной лапшой.

      Зачерпнув деревянной ложкой лапшу так, что с её краев свисают лапшинки, как махор пухового платка бабушки Наташи, мама уговаривает:

      – Ешь, сыночек, лапшичка сладенькая, беленькая.

      А мне кажется, что это не лапша, а огромный паук, растопыривший лапы. Мне страшно и противно есть эго отвратительное чудовище.

      Я дрыгаю ногами и изо всех сил отвожу мамину руку, неистово крича:

      – Не хочу! Не буду! Она горькая!

      Я был болен. Мне было жарко и душно в кроватке. Когда я открывал глаза, то видел на потолке ползающих чудовищ, а когда закрывал, то на меня бросались хвостатые и рогатые черти. Повернувшись на бок, я просил:

      – Мама, погладь головку.

      От прикосновения маминой руки черти трусливо убегали, мне становилось смешно, и я засыпал.

      Один раз сквозь сон я услышал приглушенные голоса:

      – Уснул. Жар прекратился. Три дня бредил, – говорит мама.

      – Теперь пойдет на поправку. Иди отдохни. Проснется, а я ему – подарки, – глухо басит папа, усаживаясь на стул около моей кроватки.

      Весть о подарках окончательно прогоняет сон. Я уже не сплю, только вот глаза не мoгy открыть. Разжимаю, разжимаю, а они не открываются. Тогда я прикладываю к ним кулаки и начинаю тереть. Это помогает, и я говорю:

      – Папа, покажи подарки!

      – Ах ты, барсучонок! Спрятался в нору, а сам все слышит! – бросается ко мне папа и выхватывает из кроватки. Он так крепко сжимает меня в объятиях, что, кажется, дыхание останавливается.

      Охватив загорелую шею отца руками и прижимаясь щекой к колючей бороде, восхищенно говорю:

      – Мой папа… мой папа.

      Когда через некоторое время вернулась мама, то она застала нас под большой кроватью. Папа держал зайчонка, а я гладил его по пушистой спинке, трогал чудесные уши. Нам было так весело! Трогать ежика папа не разрешил.

      – Ежик колючий. Не прикасайся к нему. Пальчик больно наколешь, – наставляет папа, пятясь из-под кровати и таща меня за собой.

      Папа часто приносил с охоты лесных жителей. У нас в комнате даже утка с утятами жила. Ежика я кормил молоком. Чем кормил других животных, не помню. Ведь мне был всего один год.

      Вскоре папа опять стал собираться в Ростов.

      Помогая укладывать дородные вещи в коричневый чемодан, я спросил отца:

      – Папа, почему ты опять уезжаешь от нас?

      – Такая у меня работа, сынок. Страхование военнослужащих. А они живут в разных местах. Вот и приходится все время ездить, – со вздохом отвечает папа. Мне становится жалко папу, которого грозный генерал заставляет ездить по станциям и «цугать» военных.

      Шли годы, а папы все не было.

      Один раз, когда мама была особенно грустной, я спросил её:

      – Мама, где папа? Он умер?

      – Папа жив. Но мы поссорились с ним. Он больше не приедет

      к нам.

      – Нельзя обижать папу, – строго сказал я. – Он хороший. Он привезет мне маленького кутенка.

      Мама громко заплакала и ушла в другую комнату.

      Поздним осенним вечером 1917 года в комнату вошел высокий мужчина в черном плаще. Густым басом спросил у мамы:

      – Где Коля?

      Я от страха забился под стол и не шевелился. Страшно хотелось чихнуть, но я крепился, тер пальцами нос и молчал. Но тут очень ласково позвала мама и представила мужчине. Это был отец. Запомнились длинные усы и печальные голубые глаза на бледном лице. О высоком лбе и густой шевелюре я получил представление позже, по фотокарточке, которую переслала нам его сестра Антонина Моисеевна.

      Отец посадил меня на колени, гладил по голове и рассказывал маме о чем-то совсем непонятном. Только две фразы, произнесенные с какой-то особой интонацией, запомнились мне. Отец сказал:

      – Предстоит тяжелая борьба. Чинин тоже уехал далеко…

      В ту же ночь отец ушел на фронт. Больше я его не видел.

      В юности мать окончила гимназию, и теперь это пригодилось. Она стала давать частные уроки в богатых семьях, а с установлением советской власти в станице пошла учительствовать. Она организовала пункт ликбеза и стала обучать взрослых грамоте.

      Зимой, как и другие дети, я ходил в школу. Возвратившись из школы, садился за домашние задания. Приготовив уроки, с нетерпением ждал захода солнца. Едва красный диск касался горизонта, как я хватал задачник и бежал в ликпункт. Там меня уже ждали. Обычно учитель поручал мне отделение призывников. Но были дни, когда и с «бородачами» приходилось заниматься. Призывники учились охотно, старались