Она смотрела в зеркало по утрам и тихо подбадривала себя: «Я знаю, ты все сможешь! Потом отдохнешь!»
Но вечером ее отражение говорило об обратном: скатившийся в течение дня тональник оголял яркие синяки под глазами, взгляд сквозил усталостью и грустью, парочка непослушных прядей выбивалась из идеально симметричной прически.
Это уже не была утренняя Джилл-победительница, это была обычная девушка-подросток, которая хочет смотреть сериалы и есть чипсы, не заботясь о фигуре.
Иногда Джилл спрашивала себя: «Что будет, если я расслаблюсь, сдам свои позиции на несколько дней и хорошенько отосплюсь?»
Ответ приходил мгновенно:
«Тогда Джилл перестанет быть Джилл»
Она помнит вечера, когда будучи ребенком сидела подолгу в кожаном кресле отца и наблюдала за покачивающимися движениями железной ручки в его ладони.
Отец создал свою мебельную фирму, которая подарила ему несколько миллионов и жизнь, о которой многие могут только мечтать. Но вместе с тем успешный бизнес преподнес ему страх, что въелся с первыми купюрами под кожу, затуманил его разум и отрезал от возможности радоваться моменту.
Страх все это потерять.
Вновь стать бедным мальчишкой из семьи рабочих, которым он был когда-то, много лет назад. Отказывать себе в комфорте и вкусной еде, стыдливо прятать глаза, встречая людей на несколько социальных слоев выше. Подслушивать вечные ссоры родителей о нехватке денег из скудно обставленной детской.
Тогда Джордж думал, что деньги сделают его свободным, но с их появлением и той богатой жизнью, что они ему дали – он посадил себя на пожизненное в собственной голове.
Поэтому Джордж никогда не терял самообладания, носил только идеально выглаженные рубашки, занимался спортом три раза в неделю и подолгу сидел в кабинете, время от времени наставляя Джилл: «Ты можешь достичь всего! Более того, ты должна это сделать. Не теряй хватку, будь непобедима!»
Джордж не одаривал Джилл родительской любовью, уверовав, что это делает детей чрезмерно мягкими и беспомощными. Он не говорил с ней по душам, шутил тактично и только при знакомых семьи, мол: «Смотрите, с чувством юмора у меня в порядке, но я не клоун». Он был идеальным семьянином и другом для других, но задумчивым и немногословным в стенах собственного дома.
Джилл никогда его не винила, более того, отец был ее примером для подражания, железным словом, поводом гордиться. Но он никогда не был для нее настоящим отцом. Идеальный наставник, не более.
Мать всегда говорила: «Он любит нас, поэтому так много работает и мало времени проводит дома. Он делает это лишь из чистой любви и желания подарить нам ту жизнь, о которой мы мечтаем. Мы должны быть благодарны ему за это».
Звучало убедительно, но ровно до того момента, пока на глазах матери не выступали едва заметные слезы.
Через пять лет после рождения Джилл на свет появилась