Коленка саднит, кровоточа.
Я с жадностью залпом выпью
Воды. И скажу между прочим
Шкура должна быть толстой!
Её я склею «Моментом»,
Поверх обмотаю скотчем,
Залью сотню раз цементом.
Шкура должна быть толстой.
Стучитесь в моё пространство!
Я обрела безмятежность,
Спокойствие и постоянство.
Шкура должна быть толстой.
Рубцы набухают на сердце,
Но заперты наглухо дверцы,
Свистят в проводах килогерцы.
Шкура должна быть.
Шкурой.
Шагреневой, туго-звериной,
Серой, с подпалиной сивой,
И как-то особо красивой.
Шкура должна.
А ты шкуре
Насмерть обязан жизнью,
Прочной земной юдолью,
Пиром на вечной тризне.
Мудрая бабушка Маня
Знала про воды Стикса,
Про чешую дракона,
И подвиги Астерикса.
Живу по законам века,
Спокойно, тихо и гладко.
Зверею. И от человека
Одна лишь осталась пятка.
В гости к Богу
Воскресный светел каждый день,
Когда его встречаешь в Храме.
Малыш, взбираясь на ступень,
Вопрос задаст в платочке маме:
«Мы в гости к Богу, мама, да?»
Мать улыбнётся: «В гости, милый».
Блеск куполов дрожит в глазах,
Их освещая с новой силой.
Знаменьем крестным осенит
Себя мальчонка неумело,
Вглядится в мудрый вечный лик,
Поставит свечку он несмело.
А в церкви льётся благодать,
Курится ладан нежным звоном,
И так легко-легко дышать,
Словам внимая незнакомым.
Воскресный светел каждый день,
В нём радость чистая разлита.
Звенит ручьём, как птицы трель,
Хрустальный глас митрополита.
Монументальные встречи
Слово грудь теснит —
вздохом прорастёт
О тебе, на других не похожем.
Шагом вдаль пойду —
время вспять течёт,
Я тебя тонко чувствую кожей.
В небе плещется вечная река
Облаков развевая ленты.
Проводи меня, вот моя рука!
Тротуаров цветных позументы
Мой сплетают путь
под дождём из брызг
И лучей низко-красного солнца.
Покажи свой мир,
мой Ханты-Мансийск!
Он молчит. Чуть заметно вьётся
По траве – тропа,
лестница – к холмам,
Деревянных ступеней скрипка.
Чайка режет тишь, воды льёт Иртыш,
Добрый дед протянул с улыбкой
На руках муксуна – щедрая земля
Не одно поколенье вскормила.
Мне, рыбак, пора ждёт Ассоль меня!
«Марш славянки» – опять проводила!
Машет долго вслед, вот уж много лет —
В ней