– Не твоя проблема, – уверенно заявил босс.
– Технически не моя. – Мэдди весь день безуспешно пыталась уговорить себя, что не может отвечать за безрассудство взрослого мужика. – Но все равно, нельзя было отпускать его до приезда скорой.
Что, если у него в легких вода? Или сотрясение мозга? Вдруг он лежит без сознания на полу в своем особняке? Мэдди считала, что несет за него ответственность. Глупо так думать, но она слишком долго выступала в роли безотказной мисс Утешение. Она не сможет спать спокойно, пока не убедится, что с ним все в порядке.
– Теперь ничего не поделаешь, – заметил Фил.
– Что-то можно сделать. Я собираюсь его навестить.
Она знала, где он живет. Прилив час назад отрезал тропинку в скалах, но по верхней дороге на велосипеде она доберется до его дома минут за двадцать. По крайней мере, ее совесть будет спокойна. Мэдди убрала фартук в шкафчик, сняла с вешалки непромокаемую накидку.
– Ты уверена, что он будет рад твоему визиту?
– Он придет в ярость, но это его трудности. Не надо было тонуть в мое дежурство. – И, натянув капюшон, она вышла из кафе.
Примерно через час, когда Мэдди добралась до ворот усадьбы Треван, праведное негодование сменилось растерянностью, а миссия по спасению обернулась глупым фарсом. О чем она только думала? Надменный грубиян давно пришел в себя и, без сомнения, захлопнет дверь перед ее носом, если вообще удосужится открыть. После чего девушке придется пробиваться домой сквозь непогоду, грозившую обернуться нешуточной грозой.
Путешествие к особняку на вершине скалы превратилось в кошмар: навстречу по серпантину дороги неслись потоки жидкой грязи, старый велосипед дважды терял цепь. Мэдди пришлось идти пешком, волоча свой транспорт по булыжной мостовой и стараясь не обращать внимания на нытье уставших мышц.
Холодные струи дождя заливались за воротник накидки, пока она пробиралась вдоль бордюра из колючего кустарника. Поглядывая на тучи, Мэдди молилась, чтобы надвигающийся шторм дал ей хотя бы полчаса на дорогу домой. Фонари на велосипеде не работали, и в темноте под дождем добираться до коттеджа на другой стороне залива было равносильно самоубийству. Она проклинала свою совесть и участливую натуру. Каллум прав: быть добрым самаритянином – неблагодарный труд.
Остановившись перед фасадом дома, Мэдди открыла рот от удивления. Сходство с замком Дракулы было поразительным. Казалось, стрельчатые окна разглядывают ее не моргая, с нескрываемым осуждением.
Она прислонила велосипед к колонне у крыльца и нерешительно преодолела три ступени до массивной дубовой двери. Не найдя звонка, приподняла тяжелый медный молоток на кольце и ударила один раз, потом еще два. Ветер подхватил эхо гулкого стука.
Мэдди отступила с облегчением, готовая отказаться от своей миссии, как вдруг страшная мысль ударила ей в голову. Она живо представила незнакомца, по-прежнему в гидрокостюме, распростертым на каменном полу особняка-призрака. На цыпочках она вернулась к двери, чтобы заглянуть