Подчиняться приказам было разумно. Пока.
Этот шатер выделялся размерами и показной роскошью полога. На бирюзовом шелке уместился целый мир, вышитый золотой нитью. В нем под пристальным взглядом огромного солнца крохотные люди на крохотных лошадках воевали с другими людьми, побеждали, вели пленных, казнили их. Последние сценки были выписаны с особым тщанием.
– На что выпялилась?! – рявкнул стражник, перехватывая копье. Стражи здесь хватает, но охраняют не Элью, а человека в шатре.
Он – гебораан, если может позволить подобную роскошь. И шест с семью конскими хвостами да парой золотых шнуров, вероятно, рассказал бы многое, умей Элья читать этот язык. Но она не умела и потому просто ждала, разглядывая картинки. А заодно и проверяя границы дозволенного.
Рисованные люди были жестоки.
– Посажный Урлак готов принять. – Наружу выглянул лысоватый мужчина. – Посажный Урлак велел без стражи. Желает самолично беседовать.
Мужчина выбрался наружу, а Элью не слишком-то вежливо подтолкнули в спину. За такое на Островах сперва бьют наотмашь, а потом вызывают на разговор в тесном дворике.
Внутри воняло мехами: старыми, переложенными для сохранности полынью, но оттого лишь более смрадными. Иногда враг прячется за вонью. У самого входа стоял стол – приземистый, никакого выигрыша по высоте в случае чего – за которым цепочкой вытянулись сундуки с покатыми крышками. А вот между ними можно поплясать и против нескольких противников. Масляная лампа да тренога с россыпью углей разбавляли темноту до блекло-сиреневых сумерек.
Эмана нет. Стражи нет. Оружия тоже нет.
– Мой род следует обычаям предков, – тихо сказал кто-то. – Простые дома – для детей, женщин и рабов. Воин же никогда не должен забывать о том, кто он есть.
Хозяин шатра, стоял у дальнего сундука. Сразу и не допрыгнуть.
– Ты понимаешь меня? Наш язык? По глазам вижу, понимаешь. Хорошо. Понимание – это уже много. Иди сюда. – Легкое движение, от которого всколыхнулся воздух, и на другом конце шатра вспыхнул свет. – Расскажи о себе.
Посажный – знать бы, что означает сей титул – Урлак был болезненно худ.
Костистое лицо его со скошенным вяловатым подбородком и узкими, приподнятыми к вискам глазами разительно отличалось от прочих лиц, виденных Эльей. Она даже не сразу поняла, что причина не в чертах, но во взгляде, отстраненно-задумчивом и холодном. Большинство наирцев, встреченных ранее, горело ненавистью изнутри. Этот был словно заморожен.
– Садись. – Урлак указал стул, единственный в шатре и явно чуждый месту. Россыпь подушек на белом ковре смотрелась куда более гармонично. – Почему у тебя нет крыльев?
– Потому что их отрезали.
Вопросы этого человека не следовало игнорировать, но Элья не знала, какого еще ответа он ждет. А ведь ждет, притом терпеливо. С левой руки его нефритовой змейкой свисают четки. Змейка ползет, перестукивая чешуями-бусинами, отсчитывая мгновенья.
Щелк-щелк-щелк – вряд ли Элью пощадят.
Щелк-щелк