Кошка Пери, как все признавали, была очень красивая. Она обладала иссиня-черной пышной шкурой с коричневатым отливом, белой природной грудочкой, изящными беленькими лапками. Бездонные, как море, загадочные глаза ее весьма часто вспыхивали зеленым светом. Ей было двенадцать лет. Усы у нее тоже были белые, как у всякого ветерана жизни и труда, но только пикообразные.
Гдов дал ей специального сухого корма для пожилых кошачьих животных. Ранее он этот продукт приобретал в развес на открытом Бутырском рынке города Москвы, но потом этот рынок по не зависящим ни от кого обстоятельствам сгорел. И Гдов перешел тогда обслуживаться в зоомагазин на Малой Бронной улице, где неподалеку жил когда-то генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, пока не умер… Нет, пардон, пока не переехал на Кутузовский проспект столицы, где и умер рядом со своим сменщиком на посту начальника коммунистов Юрием Владимировичем Андроповым.
…Дал Пери сухого корма, налил в блюдечко молока, полюбовался, как жадно хрустит она коричневыми катышками этого специально сбалансированного полезными витаминами и минеральными солями кошачьего питания. Жадно, разбрызгивая белую жидкость по полу, пьет молоко, погрузившись в него упомянутыми жесткими пикообразными усами.
Да-а… При советской власти Духовности, возможно, было побольше, зато туалетной бумаги не имелось никогда, не говоря уже о кошачьем питании. И при веселом Брежневе не имелось, и при поэте Андропове, и при хвором Черненке, и при реформаторе Горбачеве. Но вот чудеса: лишь как пал на Русь грязный туман дикого капитализма, так все и появилось как по мановению волшебной палочки-выручалочки!
– А что если бы кошка была бы, к примеру, раз в двадцать больше, чем она есть на самом деле? Тогда бы она стала размером с разъевшуюся свинью и вполне могла бы наброситься на меня, чтобы загрызть, перекусив мне сонную артерию, – продолжал размышлять Гдов. – И что было бы, если лошадь убиенного ракетой алтайского мужика была бы еще меньше, размером примерно с крысу? А клопы, тараканы, мухи, вши – наоборот? – мучился он неразрешимыми вопросами.
И когда представил себе всё это в натуре, как в натуралистических произведениях литературы, живописи, театра и кино, то так разволновался, что и работать в этот день уже не мог больше.
1. Есть ли в современном мире места, где не процветают ложь, коррупция, двойные стандарты, спесь, злоба, мошенничество?
2. Какому человеческому возрасту соответствуют двенадцать кошачьих лет?
3. Почему Гдов называет Андропова поэтом?
4. Известно ли, кто теперь живет в двух указанных квартирах Брежнева? Достойны ли эти люди высокого имени предыдущего квартиранта, про которого народ сложил следующие душевные строки:
Это что за бармалей к нам залез