Было ясно, что такое различие в скорости передвижения ведущей и отстающей групп никуда не годится, и Зубарев принял Соломоново решение – отправить пешеходов вперед до Долины сказок. Муха, тоже не раз прежде бывавшая в этих местах, должна была обеспечивать правильное направление маршрута для новичков в лице Колямбо, Димки и Бамбука.
Последним напутствием руковода явилась мало что говорящая для Колямбо фраза:
– Идите по лэп!
И Муха, понятливо кивнув Зубареву, повела парней за собой.
Почему только Колямбо сразу не уточнил, что означает странное слово «лэп», по которому они должны были идти? Наверное, потому что опытные сестры и Зубарев постоянно пользовались какими-то своими, видимо, чисто туристическими терминами, типа «хоба». Оказалось, что это кусок пенопласта, на который они, да еще Бамбук, садились на мокрый и холодный снег. У Колямбо такой хобы не было, и он от этого не страдал.
Теперь идти стало легче. Как-то совсем не сговариваясь, их четверка решила продолжать путь небольшими, но интенсивными отрезками. В итоге, на каждые пятнадцать минут ходьбы приходилось пять минут отдыха, что совершенно не утомляло, и силы практически не убывали. Исключение составлял лишь Бамбук, которому переноска тяжелого рюкзака явно не шла впрок. Его шапочка давно сползла на лоб, по щекам струились ручьи пота. Уставившись себе под ноги, он усердно шагал за остальными, немного отставая на переходах.
В первый час самостоятельного шествия они периодически слышали где-то за собой вопли неуемного Сапрофени, который даже просто так не мог идти молча. Во время остановок эти вопли несколько приближались, но потом снова отставали. Скоро всякие крики со стороны лыжного отряда абсолютно исчезли. Но какого-то особого значения никто этому факту не придал. Четверка пешеходов уверенными темпами продолжала движение, к уже не казавшейся такой недостижимой, Долине сказок.
Дорожка, по которой шли туристы, нередко сопровождалась странной россыпью здоровых валунов по левую руку, за которыми лежала жиденькая полоска из деревьев. Далее, через несколько метров деревья сменялись широким курумником – Большой Каменной рекой. В это время года ее русло было покрыто глубокими сугробами и напоминало гигантское одеяло из слепленных вместе пирожных-бизе. И только почти через полкилометра курумник уступал место могучей чащобе, влезавшей на горы главного Таганайского хребта.
А справа над туристами всей свой массой нависал густой хвойный лес, состоявший в основном из елей и пихт, не пропускавших дневной свет сквозь свои мохнатые лапы. Чаща казалась сплошной и труднопроходимой, поэтому на какие горы вскарабкивалась она, предположить было трудно. Вся группа только изредка с опаской посматривала в ее сторону, уж больно темно там было.
Наконец, к исходу третьего часа дня, Колямбо стало беспокоить долгое и упорное отсутствие каких бы то ни было признаков лыжной группы:
– Муха, мы точно идем правильно?
– Ну,