Допустим, он действительно вернулся. Напрашивается вопрос – зачем? Как бы поступили вы, к примеру, окажись в его шкуре?
Карсаков ухмыльнулся краешком губ.
– Признаться, я бы не хотел оказаться на его месте… Что тут можно сказать? Какое-то время он шхерился в Литве, благо существует безвизовый проезд… Зачем вернулся? Ответ, думаю, прост. У него здесь полно дружков. Попытается раздобыть определенную сумму денег, заодно разжиться комплектом надежных документов… А потом рванет в известном только ему направлении. Окажись я на его месте, именно так бы и поступил. Перебрался бы в материковую Россию, затерялся в толще людских масс, нашел бы какую-нибудь дыру и провел там оставшуюся жизнь.
– Полагаете, он так и поступит?
– А вот об этом я судить не берусь. – Карсаков широко развел руками. – Я просто попытался ответить на ваш вопрос.
– Чего хотят «соседи»?
– Просят, чтобы мы организовали на своей территории интенсивные поиски. Я постоянно общаюсь с Яблонскисом, так вот он на этом настаивает.
Мне нужна ваша санкция, Алексей Игоревич. Вы в курсе, что в городе нынче неспокойно. И этим, – Карсаков кивнул в сторону оконного проема, – наша активность может не понравиться.
Казанцев понимающе покивал головой. По большому счету, уход Кожухова из жизни всех проблем еще не решил. Есть люди, которые мнят себя истинными хозяевами города и края. Без поддержки новых партнеров, а среди них числится и Графтон, представленный в свое время Казанцеву самим Дэвидом Уолтмэном – в качестве «нашего парня», – с этими опасными силами одному «янтарному барону» не справиться…
«Союзники» уже активно помогают по части консультаций и обмена конфиденциальной информацией. Они же, видя, что их «стратегический партнер» в регионе попал в непростую ситуацию, что Москва всячески норовит «вернуть государству» процветающую ныне отрасль янтарного бизнеса, задействовали свои колоссальные связи – и зловредный Белицкий, наделенный большими полномочиями руководством федерального ведомства МВД, был тут же уволен с должности, а сама ситуация вокруг Казанцева и его окружения заметно разрядилась.
Так что Казанцев, что называется, обязан. И сейчас не тот случай, когда он может «простить» свои долги, его попросту не поймут.
– Даю «добро», – после раздумий сказал банкир. – По Бушмину даю вам полный карт-бланш. После того, как его «выпотрошат»…
Впрочем, мы обсудим этот вопрос позднее.
Когда дверь за Карсаковым закрылась, банкир направился к бару, откупорил бутылку «Хеннеси» и плеснул на самое донышко фужера. Провел рукой по лицу, словно смахнул невидимую липкую паутину. Затем медленно, смакуя, выпил коньяк.
Откуда ему было знать, что человек, которого в течение трех с лишним суток подвергали непрерывным допросам, сломленный физически и духовно, развязал свой язык. И что именно в тот момент, когда Казанцев мысленно строил планы на будущее