Были у него и огорчения, однако, оптимизм, неукротимая энергия не подводили его никогда. Тем, кто спрашивал его совета во время кризисов, привычно сотрясавших древо Теософского общества, он отвечал: «Работайте! Работайте! Работайте для теософии!» И когда, в конце концов, и его жестоко предали, а некоторые из тех, кого он вырастил, кому оказывал услуги и учил, как работать, старались изгнать его из общества, не понимая своей ограниченности, он молчал, как надлежало Посвящённому. Он склонил свою беззащитную голову перед Волей и Законом и пронёс добро и спокойствие сердца через потоки горечи, утешаемый уважением и доверием общества, где проходила его жизнь, и тысяч учеников, знавших и любивших его. Он убеждал всех в необходимости прощения и возобновления усилий. Напоминал всем, что много ошибок совершено из-за небратского отношения его оппонентов, но пройдёт время, и они сами увидят и поймут, какой вред нанесли Работе своими действиями, значения которых тогда не понимали. Он просил всех приготовиться к такому дню и пожать протянутые руки тем, кто, не понимая, принимал участие в зле, причинённом ему, а через него и всем остальным. В таком настроении доверия он ушёл в невидимое. 21 марта 1896 года он встретил «Выразительную, Справедливую и Могущественную Смерть».
Таковы известные факты его жизни. Существует многое, о чём не нужно говорить. Его требования к нам касались только Работы. Она была его Идеалом. Он ценил мужчин и женщин только по их отношению к теософской работе и по тому, в каком духе она делалась. По его мнению, самая лучшая работа – это Правильно Мыслить. Он работал с каждым, кто по-настоящему хотел работать, не принимая во внимание, были ли эти люди его личными друзьями или посторонними, активными или тайными врагами. Было известно о многих случаях, когда он много работал с теми, кто нападал на него или, скрывая намерение, планировал выпад. Навсегда запомнится его причудливая, необычайная улыбка, за которой обычно следовали какие-нибудь ирландские шутки.
Последние