А тот не был мертвым. Или почти не был. Пульс едва бился, и дыхание едва ощущалось, однако кровь сворачивалась, затягивая рану, оказавшуюся не слишком глубокой.
Наскоро перевязав раненого, дед с внучкой похватали самое необходимое, загрузив нежданного защитника сверху на узлы, брошенные навалом на двухколесную ручную тележку. В наплывших с гор сумерках они перевезли его на другой конец селения и спрятали, укрывшись и сами, у родственников, коих было две трети села. Там в темном подземном тайнике и прожили десять дней, пока он не встал на ноги. А пьяные выродки, не найдя их, поколесили в темноте по селу, выпустили пару очередей в купол мечети и убрались. Хмель выветрился, пыл угас, да и сил, чтобы провести по полной программе зачистку села, маловато было, пятерым не справиться. Соседи передавали, что дня через два опять приезжали, в ворота стучали, да дом как стоял пустой, так пустым и остался.
В себя он пришел на третий день. Огонек коптилки давал мало света. Отблески огня плавали по земляным стенам, извиваясь причудливыми тенями, и пропадали на полу в темноте углов. Как-то сразу, одновременно, пришли и ощущение своего тела, и наплыв жестокой боли, пронзившей затылок. Он застонал, и к его лицу склонилось лицо девушки, почти ребенка, с тонко выписанными чертами. Их глаза, ее немного испуганные и его, усталые и безразличные, встретились.
– Сейчас, сейчас… – быстро проговорила девушка и исчезла.
Скрипнула дверь где-то у его ног, взметнув по стенам тени от всполошившегося язычка пламени. Стало совсем тихо, лишь слышалось частое потрескивание горящего фитилька. Потом он различил шаги – небыстрые и шаркающие. Скрип петель; к нему наклонился старик с морщинистым лицом, в высокой папахе.
– Живой, джигит? – спросил он и сам же ответил на свой вопрос: – Живой!
– Пить… – с трудом выдавил из себя лежащий.
– Сейчас мы тебя напоим, перевяжем, – кивнул ему старик. – Что у тебя болит?
– Голова… Сильно… – слабея с каждым произнесенным словом, прошептал раненый.
– Да, конечно, – подтвердил старик. – Голова…
Несколько глотков воды прибавили сил.
– Где я? Кто вы? – спросил он и неожиданно для себя добавил: – Кто я?…
Старик качнул головой, словно утверждая его вопросы:
– Меня зовут Джамал. Дедушка Джамал. Это моя внучка Лайла. Ты ее спас от федералов, – он повел подбородком влево, где в темноте за его спиной расплывчатым пятном виднелось лицо девушки. – А кто ты, наверное, лучше знать тебе самому.
Лежащий задумался, пытаясь ответить на этот вопрос в первую очередь себе.
– Я не знаю, кто я такой, – после долгой паузы произнес он. – Я не могу вспомнить…
– Но нас-то ты помнишь? Помнишь, что произошло, когда тебя