ибо не женатый тридцатилетний офицер, как он считал, вызывает подозрение у начальства. Делами жены Крвцов не интересовался, воспринимал ее как удобный и необходимый элемент жизни. Валентина была "сильской дивчиной" из белорусского Полесья; вышла замуж за Кравцова через неделю после их знакомства, а через неделю после свадьбы Боря увез ее на Плацдарм. Жизнь на Плацдарме, после деревни и тяжкой работы на свинарнике в "родном колхозе", Валентине казалась раем. Кравцов пристроил жену на не обременительную и доходную работу: кладовщицей продовольственного склада. Жена стирала, убирала в квартире, варила любимый Кравцовым украинский борщ и, главное, в мужнины дела не вмешивалась, и не мешала его основному занятию – охоте. У старшего лейтенанта Кравцова был великолепный арсенал охотничьего оружия: здесь были и немецкие штучные одно, двух и трехствольные ружья, скорострельные многозарядные карабины, сибирские многоствольные оленебои, мелкокалиберные вертикальные двустволки "Белка" с оптическим прицелом и много другого оружия. Но самой большой гордостью старшего лейтенанта был двенадцатиствольный огнемет, изготовленный по его личным чертежам на Тульском оружейном заводе. Предназначалось это чудо охотничьей мысли для стрельбы с движущегося автомобиля-вездехода и крепилось на специальном, вращающемся на триста шестьдесят градусов, кронштейне, закрепленном в крыше автомобиля-вездехода. В неизмеримых, опоясанных колючей проволокой степях, окружающих Плацдарм, водились несметные стада сайгаков. Охота на этих среднеазиатских коз, – сайгак был чем-то средним между оленем и дикой козой, – и было самым излюбленным занятием старшего лейтенанта Кравцова, для чего он и приспособил свой служебный Уазик, снабдив его необычным вооружением. Кроме того, на юге Плацдарма располагался каскад больших степных озер с болотистыми, поросшими густым тросником, берегами, где жили стада диких кабанов. На свои охотничьи вылазки Кравцов всегда приглашал сослуживцев и собутыльников. Его постоянными спутниками были полковой врач лейтенант Зайцев, командир роты Туловчиков, которые ничего в охотничьих делах не понимали и на охоте ничем другим, кроме пьянства не занимались. Приглашались от случая к случаю и другие офицеры, которые также принимали активное участие в вооруженных буйствах Бори Кравцова. Надо отдать должное Кравцову, – охотником он был отменным и никогда без богатой добычи с охоты не возвращался. При старшем лейтенанте всегда находилось два-три солдата-узбека, которые чистили рыбу, варили уху, разделывали дичь, жарили шашлыки, готовили шурпу и плов.
Как-то всей компанией выехали на озера на кабана. Вечером много пили, а утром Кравцов завалил большого кабана и, как водится, «по первой крови» пьянство продолжилось. Принимал охотников местный егерь Женя – так он представлялся, переиначивая свое настоящее труднопроизносимое туземное имя. Он всегда гостеприимно встречал Кравцова, которого очень уважал – старший лейтенант никогда не приезжал пустым: всегда привозил и сахар, и соль, и макароны, и, главное, – водку! На этот раз Женя выставил охотникам большой казан тройной ухи,
