Три жизни одного Бога. Антон Николаевич Волохов

строго следили люди в погонах. Куча обязательных процедур, в виде заполнений ненужных журналов, бесполезных телефонных докладов, а также вечных учетов, надоедливых отчетов, неожиданных построений, сборов, эвакуационных тренировок с выносом имущества, где я должна была гордо нести перед собственной грудью свою личную именную тумбочку с двумя бирками и сургучной печатью. Я изнывала всякий раз, когда тащила весь этот милитаристский маразм вверх по лестнице на девять этажей, под суровым чеканным шагом мускулистых конвоиров.

      «Военные ученые, все поте замоченные», – появилась у нас такая присказка.

      Так и работали: одним глазом готовишь сырье и следишь за химической реакцией активных веществ, другим смотришь на красную лампочку сигнала тревоги расположенной над сверхсекретной тумбочкой, куда мы складывали всю текущую документацию о проекте. Так же возле этой тумбочки было два биологических двухметровых шкафчика с автоматами наперевес, которые периодически сменяли друг друга и буравили суровыми взглядами из-под густых бровей дырки в стене, что напротив караульного поста.

      Сначала мы хотели повесить им какой-нибудь журнальчик на гвоздик, чтобы ребятам нашлось хоть какое-то развлечение в обездвиженном молчании, но потом засомневались в их умении читать, а глянцевые картинки с молодой Памелой Андерсон в купальнике, почему-то сразу запретили. Так и стоят наши гвардейцы, подпирая рельефными пятыми точками нашу тумбочку, словно кремлевскую стену. Постовая служба сложна тем, что в ней нужно уметь отключать мозг и всяческие потребности в жизнедеятельности, поэтому там служат особые солдаты, с принудительной кнопкой отключения функциональности, обратная активация которой происходит строго по сигналу тревоги.