Я успел насмотреться всякого. Но единственное, чего мне не доводилось встречать, это хоть какие-то признаки живых существ – не то, чтобы человека, а даже банальной белочки или вороны не видел. Ни домов, ни гнезд, ни дорог, ни троп – абсолютный ноль. Так что приходится довольствоваться общением с природой, чем я, собственно говоря, и занимаюсь.
Жаль, редко так везет, чтоб посреди тепленного океана, да чтобы ни облачка на небе, да целых три заката подряд!
И все же, любуясь на эту красоту, чувствую себя отвратительно, мерзко. Потому что не перестаю думать о том, что будет после того, как поезд вновь издаст тревожный клич, и ринется в путь – опять трястись, не зная зачем и куда?! От одной мысли об этом меня начинает тошнить.
А еще во время последней уборки я заметил в одном из тамбуров пятно ржавчины. В прошлый раз его там не было. Я смотрел на него, исступленно пытаясь понять, откуда внутри меня появилась уверенность, что это ржавое пятно то же, что и грызет меня изнутри. Как если бы вагон и я каким-то образом были связаны, и эта бездушная машина могла чутко реагировать на все, что со мной происходит.
Я стоял на коленях с тряпкой в руках и мне хотелось реветь. Но я зачем-то сдержался. Зачем? Ведь все равно никто не увидит. Наверное, решил побыть сильным… Чушь! Чувствую себя водой в гниющем болоте – застоявшимся без движения. Мне нужно… я хочу…
Свет и тьма сменяют друг друга; реки, мимо которых мне доводится проезжать стремительно несутся к невиданным морям; облака ползут по небосклону… и лишь я остаюсь на месте. Я не могу отчетливо уловить царящую вокруг скорость, могу лишь прислушиваться и чувствовать. Это словно воздух, вырывающийся из легких; словно кровь, льющаяся в венах; мышцы, напряженные для рывка – все вокруг в движении, лишь я один вне этого.
Я замер. Я – камень, блеклый гранит, уже третий солнечный цикл сижу на крыше своего вагона, опирающегося на скатерть океанских волн, и любуюсь закатом…
Глава I. Мальчик
Уже третий день подряд мальчик приходил в это странное место, чтобы дождаться заката. Почему-то именно здесь, в окружении праха ушедших времен, он чувствовал себя так спокойно, как не получалось даже дома. Здесь, он ощущал, будто находится под защитой, которой в жизни ему так не хватало. Только стоило взойти сюда, как тело наполнялось легкостью, внутри растекалась приятная пустота, а все тревоги и заботы уходили прочь.
К тому же, это место в деревне было единственным, где можно побыть в одиночестве. Местные называли его Мертвым Городом, и считали запретным, приписывая ему мистическую силу. И вполне понятно, почему…
Ровно посреди маленькой площадки, в окружении полуразрушенных саклей, до середины скрывающийся под землей находился огромный булыжник цвета мела с отполированной до блеска поверхностью. Само по себе странно, как природа могла создать такую