Царь покачал головой и шагнул к поручням.
Секунду он стоял так, тощий, маленький, напряженный, его длинные волосы и рубашка хлопали на ветру. А потом…
– Нет! – заорал я.
Но было поздно. Узкое тело метнулось за борт и сгинуло в кипящих волнах.
– Глуши двигатель! – Я толкнул Филина к открытому люку. – Глуши…
– Постой. – Филин ухватил меня за руку и сжал так крепко, что я всхлипнул от боли.
В море мелькнула черная спина. Через мгновение из воды показалось острое рыло, снова скрылось, и вдруг черный, огромный, глянцевитый дельфин выскочил на поверхность и сделал в воздухе сальто.
– Что?..
– Швыряй ему канат!
Я не двинулся, так что Филин сам промчался к бухте каната и принялся лихорадочно его разматывать. Спустя секунду я вышел из ступора и стал ему помогать. Обдирая ладони, мы завязали канат тройным морским на швартовом кольце, а второй конец кинули в море. Тяжелая веревка ушла в глубину и тут же показалась снова, зажатая в узкой дельфиньей пасти.
Филин перехватил штурвал и крикнул:
– Давай!
Ветер унес его слова в сторону, но дельфин услышал. Снова мелькнула мокрая спина, и вдруг корабль вздрогнул, тронулся, пошел, все набирая и набирая ход. Скалы приближались. Волны стучали о борт, перехлестывали, окатывали нас пеной.
– Держи-и-ись!
Я вцепился в поручень. Черные громадины надвигались, я уже различал рисунок камня, мелкие трещинки с забившимися в них водорослями, бурые наросты лишайника.
– Пошё-о-ол!
Корабль зарылся носом, зеленая вода накрыла меня с головой, я захлебнулся, чуть не выпустил поручень, но тут море схлынуло и, задыхающийся, отплевывающийся, я снова увидел свет дня. Мы прошли Симплегады. Сверху радостно квакнул Кролик.
Царь-Дельфин провожал нас еще некоторое время. Только под вечер, когда солнце бросило на море огненную дорожку, он в последний раз выпрыгнул из воды, сверкнул в розоватых лучах и ушел без всплеска в глубину. Мы поняли, что это прощание.
– Он ведь всегда этого хотел, – вздохнул над ухом Филин.
– Да, по большому-то счету…
В груди у меня ворочался горячий червячок. Неожиданно для себя – и уж тем более для Филина – я развернулся и взял своего последнего оставшегося друга за руки:
– Обещай мне кое-что.
– Что?
– Обещай, что будешь со мной до конца. Что не сбежишь, не исчезнешь и не превратишься во что-нибудь. Обещай, что мы вернемся домой вместе.
Филин улыбнулся:
– Конечно, обещаю. Вот уж не думал, Мак, что ты настолько сентиментален, – и покровительственно похлопал меня по плечу.
Но глаза у него блестели.
Колхида встретила нас догорающими у причала танкерами и огромным, расползшимся вдоль и вширь по гавани нефтяным пятном. Неприятно воняло гарью, керосином и еще чем-то сладковатым, нехорошо напоминающим запах тления. «Арго» вошел в портовые воды, грудью расталкивая нефтяную