Так революция словно прошла мимо Павла. Просто поменялось все вокруг. А он остался в своем прежнем звании – как будто свой. В декабре очередными декретами новой власти будут отменены все офицерские чины и погоны, и командные должности станут выборными. Его выбрали. Лучше было выбрать молчаливого, знакомого капитана, чем кого-то нового, даже из своих, но которому вдруг ведь захочется командовать и показать себя: «Хочешь узнать человека – дай ему власть». А Павлик Лесс все-таки всегда был командиром по делу и сам за себя.
Павел не знал, почему его выбрали. Он просто носил теперь нарукавную красную повязку. Просто так получилось, что он остался в этой новой армии. Так прошла зима и прошла весна. Он не знал – как. Почему за ним еще не пришли. Красная армия. Пока даже без формы. Кто в чем пришел, кто что носит. А он донашивал свою дореволюционную гимнастерку. Со стоячим воротником. Светлоголовый царский капитан. Он не прятался и не скрывался. Ни от прежних знакомых, что стал красным командиром, ни от новых однополчан, что прежний царский офицер. Ему прощали. Пока – прощали. Все-таки – свой. Павел, Павлик. Отчаянный, смелый и молчаливый.
Все закончится разом. Будет тихий субботний вечер. Чуть прозвенит колокол после вечерней службы. Павел задержался. Вышел после всех. И снова задержался. Преградил дорогу ко входу храма откуда-то вдруг взявшемуся разухабистому, вольному малому:
– Простите, товарищ, но соблюдайте порядок. Или покиньте территорию.
Он носил красную повязку на рукаве на свой прежний мундир. Всегда невольно подчеркнуто, по-кадетски и юнкерски[22], вежливый и корректный. И просто спокойный и твердый. «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас (Еф. 4, 31)». Свой среди чужих, чужой среди своих. Тонкое, хрупкое, видимое благополучие. Пока обходилось. Но сегодня нашла коса на камень.
– Документы, – тяжело сказал тот. – Кто ты мне такой, красный командир? Нашелся начальник. Сначала докажи, что и правда свой.
Павел спокойно достал мандат:
– Павел Лесс, – сказал он.
«МАНДАТ. Предъявитель сего тов. ЛЕСС Павел Евгеньевич действительно является красным командиром.
Тов. Лесс П. Е. пользуется всеми правами по занимаемой должности».
Они мгновение стояли друг перед другом. А потом тот все-таки ушел. Павел вздохнул. Бывало всякое. Не первый раз. Бывало всякое, но мандата у него еще никто не спрашивал. Сейчас словно захлопнулся капкан. «А все равно найдут», – подумал он. Если захотят. С именем или без имени. Когда-то это должно было случиться. Сегодня или завтра. «Ладно», – подумал он. Бог не выдаст, свинья не съест. Наверное, это такой характер. Или просто у него в роду нет Стеньки Разина или бунтовщика Пугачева. Другая кровь. Когда понятно. Просто понятно. Чуда не будет. А ты молчи и смиряйся. «Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
Павел положил руку на теплые, нагретые летним солнцем перила. «Согреяся сердце мое во мне, и в поучении моем