Забудется ласковый взгляд.
На паперти с протянутой рукой
На паперти с протянутой рукой,
Косые взгляды липнут словно грязь.
Беззвучный смех и каждый третий мразь
И каждый пятый думает – другой.
Безумьем черным кормится душа.
Свой идеал продали за гроши
И всем плевать, никто не дорожит.
Вдыхаем горький воздух не спеша.
Нет радости, лишь масса серых дней.
И каждый раз один и тот же сон…
А утром из задёрнутых окон
Мелькание безжизненных людей.
Мы упустили шансы быть собой,
Врагам на радость душит меня страх.
Как нам поставить этой жизни шах,
Чтоб не стоять с протянутой рукой?
Серость пустынных кварталов
Серость пустынных кварталов.
Дождь по дырявым крышам.
Сколько всего пропало,
А сколького мы не слышим?
Кирпичные стены душат.
Ветер срывает шапку,
Ласково шепчет в уши:
– «Вы проданы без остатка».
Осенью холод собачий.
Ищем знакомые лица.
Верили вот и плачем,
Глупцы и самоубийцы.
Посмотри же в глаза мне опять
Посмотри же в глаза мне опять:
Ты чувствуешь это родство душ?
Достаточно об этом молчать
– Размазывать по страницам тушь.
Ты протяни вновь свою ладонь
И откинь всеобъемлющий страх.
За ним тихонько горит огонь,
Виден в наших усталых глазах.
Нам уже никогда не помочь,
Оставляй сожаленье и стыд,
Эта тёплая майская ночь
До утра все в себе сохранит.
Тебя благодарю за чудный сон
Тебя благодарю за чудный сон.
И тот закат, что опустился с крыши,
Безумно жаль, но не для нас рождён.
Он так и будет нами не услышан.
Я получила жизненный урок —
Не верить больше в родственные души,
Ведь вся любовь имеет нынче срок
И нашей жизни путь давно разрушен.
Я отпускаю все на самотёк.
Пустая вера оголяет нервы.
Судьба сама порядок наведёт.
Перерожденье. Раз уже не первый.
Дарина Калияева
Сказка
Принцесса спит на шелках и не ведает бед.
На блюде из золота – ужин, завтрак, обед.
В утренней неге порхают птицами сны.
Принцесса мечтает и ждёт прихода весны.
В зелёных глазах рассыпана звёздная пыль.
Окутана грёзами, ей – что небыль, что быль.
В саду у принцессы – дубовая тайная дверь.
Кто прячется там – ангел иль зверь?
И плачет ночами король и взор его пуст.
И слышатся там, за окном то шорох, то хруст…
Когда-то давно, в незапамятные времена.
Стояла