*Примером может служить иерархическая классификация любых природных объектов: «тип» может содержать шесть «классов», а «класс» – двадцать отрядов. С этой точки зрения системы исчисления, в которых разрядная единица содержит фиксированное количество «младших», – тысяча – сотен, сотня – десятков, – есть только частность.
– Сергевна – выручай. Все понимаю, знаю, что не можете, верю, что как на фронте, – а надо.
– Товарищ член Военного Совета, мы, кажется, и так никогда не отказывали ни в чем. Все, что в наших силах. К чему просьбы-то?
– А, – с непобедимым простодушием ответил Хрущов, – к тому, что приказать-то я тебе никак не могу… Это теперь, с прошлого июля только Верховный и может, а всем остальным – ни-ни. Потому и прошу, что больше помочь некому.
– Товарищ Хрущев, вы меня пугаете. Скажите, что за беда, и все, что зависит лично от меня…
Он вкратце объяснил суть чудовищного мероприятия, возложенного на него высшим руководством и добавил:
– И что за люди-то? Одни ноги, да и те слабые. Все полягут, и дела не сделаем, и не отмолим никогда! Ну ты же комсомолка!
– Н-нет, – она потрясла головой, не думая, что собеседник никак не может увидеть ее жеста, – парторганизация запретила давать рекомендацию. Да я с тех пор и не настаиваю. Некогда, по правде говоря.
– Что? А-а-а… Я сам потом дам рекомендацию, лично. Выручишь?
Она задумалась. Этот – был, вроде как, один из всех прочих среди приближенных товарища Сталина. Не менее подл, чем кто угодно, и поподлее многих. Такой же душегуб, и в крови по макушку лысой головы. Но присутствовал тут и нюансик, особенность. Будучи негодяем, и, по негодяйству своему, душегубом, он не был злодеем. Приспособленец, как все в сталинском окружении, он мог пролить реки крови ради карьеры, места и уж, тем более, ради того, чтобы обезопасить собственную шкуру. Но ему это не нравилось. Будь его воля, он, пожалуй, не убивал бы. Будучи, пожалуй, не менее подл и аморален, нежели те же Ежов, Мехлис, он не был, в отличие от них, посланцем абсолютного зла. С другой стороны, он был хуже их тем, что убивал, ведая, что творит, ни на минуту про то не забывая. Ближний круг Беровича разбирался в людях хоть и своеобразно, но точно, не валя в одну кучу даже негодяев, не забывая о тонких отличиях между ними. Этот – мог сделать доброе дело просто так, по убеждению