Проблема свободного мышления в юридической науке. Дамир Юсуфович Шапсугов

не приобретается посредством простой и чистой интуиции какой-либо единичной вещи, приобретается посредством сравнения двух или многих вещей. И конечно, все усердие человеческого рассудка состоит в том, чтобы подготовлять это действие, ибо, когда оно очевидно и просто, не требуется никакой помощи искусства, а нужен только естественный свет для того, чтобы усмотреть истину, которая обретается благодаря этому сравнению. Следует отметить, что сравнения называются простыми и очевидными лишь тогда, когда искомая и данная вещи одинаковым образом приобщаются к некоторой природе; все же остальные сравнения нуждаются в подготовке не по какой другой причине, кроме как потому, что эта общая природа находится в обеих вещах не одинаковым образом, а соответственно каким-то другим отношениям и пропорциям, в которые она облекается; и особая роль человеческого усердия состоит не в чем ином, как в сведении этих пропорций к тому, чтобы стало ясно видно равенство между искомым и тем, что известно».

      Разумеется, здесь еще нет технологии перехода от чувственного знания к рациональному. Но вряд ли это сегодня может быть основанием для упреков в отрыве от жизни, природы, что отрицало бы саму целевую установку Декарта – изучать достоверность именно природы. Из этого урока, как нам представляется, вытекает далеко не очевидный вывод о возможности познания природы, приобретаемого путем простой и чистой интуиции единичной вещи, либо посредством сравнения двух и многих вещей, иначе как через ощущения. Достоверность знания обоснована исключительно рационально. Признается единственно достоверным математический способ познания, ограниченный изначально включением в предмет изучения только тех свойств предметов, которые могут быть описаны, «схвачены» только математическим знанием.

      Это рассматривается как недостаток, в то время как это был великий прорыв в познании, первый относительно надежный, но ясный, точный способ обобщения знания, все-таки с опорой на природу, предметный мир. Математика изучает не только себя, но и природу, причем отчетливо и четко. Одновременно это и есть разумное познание, один из способов становления разума, открытая, наконец, или развитая до ясности, технология действия разума через обобщение, «снятия» как потом будет сказано общего и всеобщего.

      Трудно согласиться с бесспорно, на наш взгляд односторонней оценкой этого вывода Декарта, как сведения живого к мертвому; жизни к механизму; красок, звуков, запахов к движению механических частей36, ибо математическое знание здесь вплетено в жизнь, её движение, так как выражает, хотя и не все, но реальные, стороны жизни, на самом деле имеющие универсальный характер. По нашему мнению, здесь недопустимо «свысока» и снисходительно упрекать автора выдающегося открытия с точки зрения якобы уже достигнутости истины на более высоком уровне познания в форме диалектического материализма. Вполне достаточно описать суть сделанного Декартом в теории познания, выделив его учение как выдающийся