Голоса, доносившиеся до меня, звучали до жути странно… словно их произносило мертвое тело… если бы оно могло говорить.
Это было одновременно жутко и притягательно, и я продолжала стоять вопреки крайней необходимости бежать, о которой кричали все мои чувства. Силуэты медленно проявлялись во тьме – высокие широкоплечие сутулые фигуры с тонкими талиями и какими-то непропорционально длинными ногами, неестественно изогнутыми в коленях в обратную сторону. Волосы на их головах торчали в разные стороны. А вместо лиц были морды… крысиные вытянутые морды.
Существа стояли ко мне спинами, образовав круг, но один из них сделал шаг назад, и я увидела в его руках то, что заставило меня отпрянуть. Дверь предательски скрипнула. Я в ужасе продолжала пятиться, явственно ощущая, как пол под ногами качается из стороны в сторону, лишая меня равновесия. Из приоткрытой двери до меня долетели слова, неживые, искаженные, с преувеличенно четкими согласными и свистящими раскатистыми гласными, словно эхо, страшное эхо:
– … спасите…
– спасите меня…
– Боже, сохрани…
– нет…
– о, Боже, нет…
– не ешьте мою руку…
– не ешьте…
– спасите…
– Боже, – глухо выдохнула я. Не в силах ни пошевелиться, ни помыслить движение. Все заполнил животный страх. Но все изменилось, когда щель между дверью и косяком загородила высокая фигура, а на меня уставились красные не мигающие глаза, и я услышала этот обдающий могильным ознобом голос совсем близко:
– …не ешьте мою руку… Боже… это моя рука…
Я отпрянула и, ударившись спиной о стену, открыла рот и завопила, настолько громко, насколько мне позволили мои связки.
Вряд ли мне это помогло бы выжить, если бы монстр напал на меня. Но мне в ответ раздался мужской пронзительный переполненный болью и ужасом вопль. А затем изображение перед моими глазами пошло рябью, словно реальность требовала перезагрузки. Дверь с силой распахнулась. Крик резко оборвался, а передо мной остался лишь пустой дверной проем, за которым зияла абсолютная всё поглотившая тьма.
Я осталась одна. Я это чувствовала всем своим дрожащим телом. Реальность вновь стала простой и понятной. Одномерной, что ли. На неё ничего не наслаивалось и не просачивалось сквозь темноту. Справа от меня там, дальше по коридору, мерцал догорающий костер, висела куртка.
Борясь со слабостью, из-за которой при каждом новом шаге мои ноги грозили сложиться, как стул из икеи, доковыляла до железного ящика, который похоже стал моим штабом. Забралась на него и, прижавшись спиной к стене и подтянув к себе согнутые в коленях ноги, обняла их руками и уткнулась лицом. В ушах все еще звучали голоса. Нечеловеческие. Потусторонние. Я бы хотела забыть их прямо сейчас. Стереть из памяти навсегда, безвозвратно. И ту картину, что я увидела – что держал монстр в своих руках, методично вгрызаясь зубами и отрывая куски –