пучком света мир вокруг меня. Не холодно. Под задницу я положил пенку, сидеть хорошо, хоть и сижу я на голом камне скального выступа. Мои мысли гуляют где-то далеко, в руках большой термос. В нем лучший напиток, который я пил: сухофрукты, мед, лимон и кипяток с небольшой порцией заварки. Варить долго, пить горячим. Готовил не я, готовил в качестве подарка мой сосед по палатке, пятидесятилетний врач из Казани. Добродушный болтун, он долго отмеривал все ингредиенты и, несмотря на мои робкие отказы, влил в меня литр этого напитка и наполнил им мой термос. Дым из крышки качается передо мной, ветра нет. Полный штиль в горах – редкость, и я замираю, чтобы не потревожить это вселенское спокойствие. Миллионы тонн камня, снега и льда. Монументальность пейзажа заставляет меня преклониться. Моя жизнь, мысли – все это кажется таким мелким и смешным на фоне вечности. Я пытаюсь подумать хоть о чем-то конкретном, порассуждать, поговорить сам с собой. Подвести итоги. Но ничего не выходит, мозги не концентрируются ни на чем. Постепенно вся суета и проблемы оставляют меня. Я глубоко вдыхаю разреженный воздух высоты почти четыре километра. Ни огонька, ни шума, ничего. Аккуратно, чтобы не обжечься, я глотаю чай, нарушая окружившее меня величие своим хлюпаньем. Из кармана я достаю «Сникерс» и начинаю грызть его вприкуску. Я почти плачу от радости, что я вот так вот, тут, один. Подо мной раскинулся Кавказский хребет. На вершинах пятитысячников начинает разгораться рассвет, тьма уже не так беспросветна. Начинается новый день… Я чокаюсь крышкой от термоса со сникерсом – сегодня мне исполнился тридцать один год…
Через несколько часов, уже в ярком, искристом дне, я ввалюсь в кухню базового лагеря, где меня поздравят с днем рождения незнакомые люди. Пожмут руки. Будут смеяться своим же шуткам. Отложат ранний выход в путь, чтобы в качестве исключения позавтракать сублимированной кашей вместе со мной. Я не знаю их имен. Я не помню, кто они. Но я улыбаюсь.
Я ем мерзкую кашу и улыбаюсь.
Я вспоминаю себя маленького…
Я вспоминаю снег. Я вспоминаю себя маленького. Вспоминаю яркое солнце и сверкающие на солнце, отражающемся от снега, зубы своих таких же сорванцов друзей. Мы смеемся непрерывно. Мы кидаемся гигантскими снежками, орем и носимся между собак и помоек друг за другом без страха. Мы смеемся до слез, и в моих глазах нет забот. Я знаю, что дома мама и папа. Меня не смущает отсутствие деликатесов и денег у семьи. Я счастлив…
Я вспоминаю своего отца и мать. Маленькая квартира на первом этаже у самого КПП – северный военный город был закрыт для обычных людей. Почему-то вспоминаю тот снег. Чистый-чистый. Хрустальный. Тогда у меня и зубы были белые, не то, что сейчас. Хотя я связываю это с тем, какое количество глоток я перегрыз за последние годы. Вот они и почернели. Я сам почернел, и зубы тоже.
Я бывал в сотнях ресторанов. Модных, дорогих, красивых и уродливых. Я пил кофе в тысяче мест. От кофеен Каира до уличных ларьков Нью-Йорка.
