– Смотрите! Маашей впадает в Чую!
Замерли над треугольником, образованным двумя красивыми реками, дивимся. Чуя разлеглась в узкой долине между двумя сглаженными хребтиками, их бока словно покрыты мягким зелёным плюшем. Иссиня-белая маашейская вода вливается в мутные чуйские струи, не сразу смешиваясь с ними, а расходясь по руслу широким сапфировым полукругом…
– Вот это зрелище!
– Как с хедэншолдерсом!..
– Фантастический вид!
– Эй, под ноги смотри, разиня, так можно и упасть! Красоты потом, на фотографиях посмотрим…
Шутка юмора.
Мост через Чую добротный, с традиционной защитой опор от наводнений: мощные колоды из брёвен, заполненные изнутри камнями; углы колод рассекают поток воды. Но переходить всё равно страшновато. Под серыми от времени досками внизу чудовищно ревёт, словно требуя жертв, беснующаяся река. Ей кланяются кронами свесившиеся с берегов к воде ветлы.
На мосту довольно оживлённо, для гор. Прошли через целый строй «стрелков». Сначала некая наяда развела Димьяна на пачку сигарет. Да, парняга у нас курящий, после армии. Потом совсем уж молодые девицы на берегу пустились перед нами в пляс, выклянчивая денег или шоколадку. Предприимчивым девицам мы просто поаплодировали, и двинулись вверх на косогор по одноколейке. По ней, якобы, на 66-м ГАЗу легко ездят… Местами меня брало сомнение, что здесь вообще может проехать что-либо колёсное.
У самого устья Маашея туристы на стоянке нам предложили чаю, но соглашаться было несерьёзно, ибо мы ещё даже пороха не понюхали («ибо нехер!»). Все полезли в гору, а я спустился к речке и набрал голубоватой ледяной воды, заодно понаблюдав за процессом стирки: чувак запускал шмотки в реку, как это принято в походах, на длинной верёвке, – а река их бешено полоскала. Я и сам такое практикую. Не всегда удачно (см. ниже в этой книге). Но в Эрлаголе, помнится, за какие-то двадцать минут Чемал великолепно сделал мне из сплошного куска грязи обратно чистенькие джинсики.
Даже и по дороге, крутой подъём отнял много сил, усыплённых месяцами сидячей работы, от которых задница давно уже расквадратилась. Вскоре нам попался камень с мемориальной доской: в этих местах погибли альпинисты (как Ленка говорит – альпиндяи), и это тоже своеобразный сигнал! Примем его к сведению, и продолжим путь.
Оглянувшись, вижу, как лента Чуи рассекает теснину меж хребтами, прибегая из долины, которую так и хочется назвать «Чуйской» :) Хотя та – совершенно в других широтах, и течёт там совсем не Чуя, а река Чу! Спешу очистить доброе имя алтайской реки от нездоровых ассоциаций с ганджубасом: многострадальная Чуйская долина, где оптом собирают дикорастущую коноплю, находится, уважаемые читатели, в Киргизии и северном Казахстане!
За той долиной, которую вижу я, встаёт плоским массивом Улаганское нагорье. Оно увенчано, как короной, зубчатой цепью более северных хребтов.
Эх,