– Нам и здесь очень даже… – Ирина оглянулась на раздавшийся в доме шум. Это проснулась Лиза и, шаркая по полу босыми ногами, шла в сторону родителей, потирая кулачками заспанные глаза.
– Ну, кажется, теперь все! – Кирилл Андреевич рассортировал листы в нужном ему порядке. Это были отдельные части исследований Сибирских и Уральских экспедиций его института. Именно этих данных недоставало для окончательного и безоговорочного подтверждения его теории, хотя и без них картина складывалась достаточно убедительно. Однако будучи ученым, в какой-то мере осведомленным в принципах построения научных постулатов, он знал, что если те или иные изыскания затрагивали сложившиеся годами догмы, они должны быть проверены и перепроверены множество раз и подкреплены неоспоримыми доказательствами. Хотя даже в этом случае не было никакой гарантии, что эти изменения будут приняты научным сообществом, зачастую просто отметающим все, что не вписывается в так называемые незыблемые законы.
Сейчас Кирилл Андреевич был абсолютно уверен в своей правоте. Беглый взгляд на данные экспедиций подтверждал это. Почти десятилетний труд был, как никогда, близок к логическому завершению и публичной демонстрации. Гордость переполняла ученого. Он не бросил эту тему, несмотря ни на что. Даже тогда, когда из его лаборатории стали уходить сотрудники в более перспективные проекты, и сам по себе Институт физики Земли влачил жалкое существование и вынужден был закрыть многие фундаментальные исследования. Экспедиций почти не было, многие лаборатории пустовали из-за отсутствия сотрудников, которые либо уехали из страны, либо «ударились» в коммерцию. Кого-то он встречал на вещевом рынке, торгующим спортивными костюмами или дешевыми магнитофонами. Кто-то открыл фирму по продаже компьютеров, а кто-то гонял японские автомобили из Владивостока. В «лихие» девяностые стране было не до науки. Погрузившись в свободу и рыночные отношения, ломались многолетние приоритеты в угоду хоть какого-то, «относительно неголодного» существования, альтернатива которому была крайне мрачной.
Вот и лаборатория Кирилла Андреевича еще в последние годы СССР насчитывала порядка двадцати сотрудников. Сам он в то время был заместителем заведующего лабораторией, достаточно известного профессора, который был консервативным ученым и не приветствовал изыскания подчиненных, выходящие за определенные рамки. Одержимый своей революционной теорией и воодушевленный прочитанными на эту тему трудами Питера Шульца, Эйнштейна, Карла Фридриха Мора и других, ученый занялся сбором необходимого материала для последующего его исследования и систематизации в рамках доказательства своей идеи.
Развал