В 14.25 Алёна вышла на балкон и перегнулась через перила, чтобы определить, там ли еще их «телохранители». День разгулялся, а может, это было запоздалое бабье лето? Скромно светило солнышко, подавая надежду на мир. Несколько человек в форме уже привычно топтались на углу их дома.
Со стороны Нового Арбата послышался гул толпы. Что выгнало каждого отдельного человека из квартиры и заставило влиться в единую бесформенную угрожающую массу с флагами и самодельными транспарантами? Зов какой «пионерской трубы» выстроил их в кривые шеренги и призвал тащиться через пол-Москвы от Октябрьской площади к Белому дому, прихватывая следом за собой зевак с тротуаров?
– (Неужели моя страна не может обойтись без гражданской войны, без того, чтобы брат на брата?) – с беспокойством подумала Урбанова, предчувствуя грандиозное политическое землетрясение и пламя стихийных пожаров.
Алёна выбежала за фотоаппаратом сына в столовую и, вернувшись, защелкала автоматической камерой. Всё семейство подтянулось за ней на балкон.
– Что, что случилось? Что там происходит? – спрашивали они по очереди.
Нерасторопно, с остановками темная людская лава ползла к Белому дому, испуская волнообразные звуки, издалека похожие на завывание огромной стаи шакалов. Послышался треск автоматов. Алёна вцепилась в перила балкона, ей стало не по себе, нехорошее предчувствие дало о себе знать холодком внизу живота.
В первый момент Алексей испытал возбуждение, как перед учебным боем на сборах, но уже в следующую секунду его резанула мысль:
– (А как защищаться, если что? У меня же две женщины и ребенок), – и стал прикидывать, что из домашних инструментов может стать оружием.
В воздухе со стороны Лужников показался вертолет. Наталья Николаевна вспомнила начало войны с каждодневным гулом фашистских самолетов-нарушителей на границе в 41-ом. Рев приближающейся разъяренной толпы не был похож на подготовку к 7 ноября, и она как человек, побывавший на фронте, задумалась о возможных столкновениях и потасовках вокруг Белого дома в непосредственной близости от их подъезда.
– (Надеюсь, к нашему дому не пропустят, там же везде оцепление), – решила она.
Не понимающий происходящего Афонька принялся отнимать у матери фотоаппарат.
– Ну дай мне самому поснимать! – происходящее его забавляло.
Алёна с затаенным страхом наблюдала за происходящим. Малочисленная группа из нескольких милиционеров и военных, продолжая выставлять перед собой омоновские щиты, бодро драпала от надвигающейся разъяренной толпы. Как по заказу, на набережной напротив Дома Советов появился пустой автобус. Блюстители порядка рысцой пересекли газон, заскочили в машину и отбыли в неизвестном направлении.
– Ну дают, защитнички, – возмутилась Алёна.
– Что они могут против такого потока взбешенной орды? – Наталья Николаевна пыталась их оправдывать.
– Мам, сборище такого масштаба не в одну секунду и не из ничего образовалось, могли бы сюда прислать пополнение