Отрабатывались сразу несколько версий, в том числе и не основные – время поджимало. Главной версией оставалось похищение. С точки зрения Олдсборна, руководителя нью-йоркского отделения ЦРУ, это была единственная приемлемая версия. Кирман при смерти, значит, не способен контролировать свои поступки. Вряд ли он может выдержать хотя бы минимальный нажим, психологический или психотропный. Идеальный объект.
Версия о бегстве выглядела значительно менее вероятной. Олдсборн и вовсе не стал бы ее разрабатывать, если бы эту версию не навязало ему непосредственное начальство в Лэнгли. Бежать Кирман мог лишь в состоянии внезапного помешательства, вызванного действием препаратов, которые ему вводили для снятия болей. Отработка этой версии не могла отнять много времени по той простой причине, что уйти самостоятельно Кирман мог не дальше, чем до соседнего квартала. Потом он наверняка упал бы, и его подобрал бы первый же полицейский патруль.
Запершись в кабинете, Олдсборн отключил все телефоны, кроме тех, что связывали его непосредственно с группами поиска. На дисплеях постоянно менялись числа и контуры городских кварталов. Выжимку из получаемой информации – простые нажатия клавиш отбирали из сообщений необходимые строки и спрессовывали их в абзацы сводок – Олдсборн тут же адресовал в Вашингтон, руководителю контрразведки Сьюарду, который все еще находился в Овальном кабинете президента, но просил держать его в курсе дела.
Первая группа «работала» клинику: опрашивала персонал, осматривала помещения. Оттуда поступило несколько сообщений, нуждавшихся в проверке, чем занимались еще две группы.
Персонал уверяет, что через главный подъезд Кирман не выходил. Во всяком случае – сам. Его могли только вынести – за время от 16.00 до 18.00 часов через главный подъезд пронесли несколько контейнеров с упакованным для отправки в ремонт оборудованием патологоанатомической лаборатории. Проверить этот вариант оказалось просто – фургон с оборудованием как раз разгружался у мастерской.
Тщательный опрос персонала еще не закончился, но было уже ясно, что для похищения оставались другие пути, исследовать которые было потруднее. Выход на хозяйственный двор клиники. В воротах электронный замок, и, как показал осмотр, за два контрольных часа никто не подавал сигнала на включение. Впрочем, на всякую электронику может найтись другая электроника…
Был еще один выход прямо на Йорк авеню – через кухню. На кухне в это время готовили ужин – все заняты, никому ни до кого нет дела, но каждый, конечно, хоть краем глаза видит на полметра вокруг. Ни носилок, ни мешков, ни контейнеров за это время к двери не проносили. Люди проходили – и на улицу, и с улицы. Разносчики, кое-кто из персонала, наверняка и посетители. Мог Кирман выйти? Мог. Никто из персонала кухни не знал его в лицо.
Группа Чезвилта – одного из самых перспективных сотрудников – отрабатывала окрестности клиники. Это было самое сложное: Кирман исчез в те предвечерние часы, когда на улицах скапливается