– Александр Васильевич, тут нет гарантий. Они сами дают награды, – воззвал к разуму Алик. – Кто я такой, чтобы у них требовать?
– Я знаю, как дают награды, – заверил Квашняков. – Будь ты умнейшим из журналистов, самым человечным человеком, не попросишь, не напомнишь о себе, никто ничего не даст.
– О чем вы? – агрессивно удивился Алик. – Я свои дипломы заработал честно. Никого там не знаю, и меня не знают.
– У них есть квоты, можешь не сомневаться, – объяснил Квашняков. – Они не могут все дипломы оставить в Москве. Часть предназначена для провинций, а там тоже деление по регионам. А тут – как повезет. Если твоя работа хороша, а других работ из твоего региона нет, вот ключ к победе. В общем, кто успел, тот и съел. Это же касается и знаков. Красивые характеристики отдел кадров подготовит на меня и на тебя. Вылетай пораньше и выбивай знаки. И тебе будет хорошо, и мне. Я в долгу не останусь.
Обделенность журналистскими наградами вызвала в душе Квашнякова гнилостное порождение болотной тоски, готовой жалить и засасывать. Он написал книжку «Старый слон», которую считал талантливой, но опять ничего не получил. Жажда наград подтолкнула его к изготовлению через екатеринбургское издательство почетных орденов и памятных значков газеты маленького нефтяного города. Он вручал их и себе, и другим, но наградной онанизм не утешал, поэтому он зло глянул Алику вслед…
***
Человек всегда найдет, чему завидовать. Зависть – это желание иметь качества, создающие успех, и предметы, являющиеся его следствием, но без тех трудностей, какими успех и награды получаются. Однако медведь, получив голос соловья, и летать не сможет, и в поединках потеряет удачу. Водочная бутылка, наполненная самой хорошей минеральной водой, будет обругана. Каждая форма предназначена для своего содержания.
***
Надежда Козина – ее голос Алик узнал бы среди многих. Именно она помогла ему и другим лауреатам конкурса Союза журналистов России «Журналисты против коррупции» получить обещанную тысячу долларов от фонда Сороса. Примерно полгода длилась тяжба за деньги. Алик звонил в Союз регулярно и регулярно слышал успокаивающие слова Козиной. И сейчас, когда он бродил по протяженному коридору Союза журналистов, схожему с коридором общежитий и малосемейных домов, не зная к кому обратиться с просьбой Квашнякова, именно ее голос достиг ушей Алика, испускаясь из открытого кабинета, и Алик, предчувствуя удачу, зашел…
– Здравствуйте, – он тепло поздоровался с Козиной, хрупкой энергичной женщиной непонятного возраста. – Те, кто едет в Египет, тоже у вас отмечаются?
– Нет, у меня только билеты на Бал прессы, – сухо сообщила Козина. – Будете покупать? Три тысячи – билет.
– Скорее всего, – не отказался Алик, уже однако предполагая, что тратиться на Бал прессы в предвкушении Египта, не будет. – Кстати, спасибо, что