Квентин ненавидел спорт, особенно командные игры. Он всегда проигрывал. В пансионе он уяснил это моментально. Можно сказать, это был самый короткий урок за всю его жизнь. (Хотя за такой урок хорошую оценку не получишь.) Большие тяжёлые мячи всегда ударяли в лицо или живот. Маленькие и твёрдые били по пальцам, стучали по ногам. Ему ни разу не удалось их поймать. Он махал битами, палками, ракетками, но никогда не попадал, разве что по другим игрокам, а в этом мало проку. Судья только и делал, что орал: «Айвс! Что ж ты вытворяешь?!» К сожалению, на этот вопрос Квентин затруднялся ответить.
Он разглядывал молодого мистера Чизмана над камином с гигантским серебряным кубком, украшенным лентами, и счастливой улыбкой. И нигде не было указано, за что он его получил. Наверное, просто за то, что он потрясающий спортсмен!
– Квентин! Ты уже ответил на вопросы по географии?
Юноша вздрогнул. Он аккуратно выписал вопросы, которые дал мистер Чизман, и ровненько подчеркнул их, оставляя небольшие промежутки для ответов. Ни одного ответа пока не было написано.
– Почти…
– Прекрасно, прекрасно, – сказал мистер Чизман, а потом добавил: – Надо же!
У калитки появилась небольшая фигурка, помедлила, а затем направилась к дому. Квентин узнал её: мисс Диеринг с того ужасного чаепития. На ней было красное цветастое летнее пальто, а седую голову украшала оранжевая соломенная шляпка. Квентин никогда не видел, чтобы дамы почтенного возраста одевались в такие кричащие цвета.
Мистер Чизман убрал черновик проповеди и сказал:
– Квентин, забери, пожалуйста, свою географию и допиши ответы на вопросы в берлоге (комната отдыха).
Так всегда происходило, когда к викарию приходили посетители, от которых он никак не мог спрятаться.
Берлога была далеко не самой уютной и удобной комнатой, намного темнее и мрачнее, чем кабинет. Места хватало лишь для деревянного стула и стола, за которым должен был писать Квентин, и кресла – такого жёсткого и бугристого, что никому бы и в голову не пришло улизнуть с уроков и поваляться на нём. Квентин рад был бы заняться чем угодно, только не географией. Он открыл тетрадь и учебник и вздохнул.
В тесной, промёрзшей темнице Джон Хорсфилд разглядывал исписанные листы, лежащие перед ним на столе. Тюремщики составили фальшивое признание и требовали, чтобы он поставил под этим своё имя. Охрана вернётся на закате дня, и если он не подпишет к тому времени…
Квентин услышал шаги мистера Чизмана в