Прошлых, отчаянных дней небылицы.
Неискушенные братья в поэзии
Вас принимали за черного гения,
Не говорили Вы с ними стихами,
Проза блатная была между вами.
Проза барачная, проза гнилая,
Пища отравлена в чаше отчаянья.
Горький на нарах
Смысл мироздания.
Здравствуйте, здравствуйте, Осип Эмильевич,
Знаете Вы, как никто из поэтов
В тихом смиреньи отсутствует гений.
Вечно живете во мне и в безвременьи
Вольноотпущенник
Cтра
шного
Времени.
9
Воронеж – ржавые ворота,
Один на всех автомобиль.
С покатых крыш домов одноэтажных
За ворот капает капель.
Не четко выраженным словом
Вчера зачитан приговор,
И четко вычеканенный профиль
Для «Дела» щелкнул «фотокор».
Весной отравлен и простужен
В Воронеж въехал на постой.
Почти убит, но не
Обезоружен,
Как древнегреческий герой.
Там гам базарного надсада,
Колонн кирпичных торжество.
В пыли старинного посада
Стихи писать приговорен.
Все позади —
Условно время,
Ассоциаций груз иссяк,
А впереди одни сомненья
И близок срок небытия.
Но независимая муза
Удачный совершив подлог,
Создаст в Воронежской тетради
Непревзойденный, четкий слог.
10
На плаху
Отца и Сына —
Да здравствует вечный дух.
Воротами в рай —
Гильотина,
Глашатаем —
Красный петух.
Над хламом забытых кочевий
С гниющими трупами крыс,
Мечутся
Зачумленные
Стаи мыслей и птиц.
Там факел рукой безразличной
В солому оставленных хат.
Там в яростной рукопашной
От смерти
Спасает мат.
Там поднятой вверх рукою
Встречают спустившихся в ад.
И нет никого,
Кто прежде
Был в чем-либо
Не
виноват.
Ступень окровавленной плахи
Скрипит под ногой палача,
И знаешь теперь, что иначе
Прожить эту жизнь нельзя.
Там в память живущих потомков
Ворвется, разрушив покой,
Осколок заржавленной бомбы,
Как месть непрожитых годов.
И лопнет беззвучно, как в сказке,
Как ложь в воспаленном мозгу,
В недоуменно разведенных руках
Мыльный пузырь детства.
11
Тем, кто вышел из войны,
Им другой войны не надо,
Им солдатская награда
Стоит больше, чем рубли.
Те, кто вышел из войны,
Говорят, что было трудно
На войне – ежеминутно,
Но трудней – после войны
Жить