Друзья Кривошеевых даже собирались в другой район переехать. Но не успели. В тот вечер в квартире соседей взорвался газ. Как потом выяснилось, виновников трагедии не было дома, уйдя из квартиры, они забыли перекрыть колонку. Взрыв был такой силы, что квартиру именинника разнесло в клочья. Один из гостей погиб, остальные были ранены. Маша чудом не пострадала – она в момент взрыва находилась в дальней комнате, но перепугалась страшно – первые две недели даже не разговаривала. Константин Александрович с переломами провалялся несколько месяцев в больнице. А Аннушка навсегда лишилась зрения.
Не знаю, как сейчас живут те соседи, из-за которых случилась такая страшная беда, но от такого греха им, видимо, уже никогда не отмыться. Анна Игоревна поначалу даже хотела руки на себя наложить, но друзья и родственники постепенно вернули её к жизни.
Внезапно ослепший человек вначале считает, что это конец жизни, что дальше жить просто нет смысла. Но постепенно свыкается со своим недугом, привыкает к новому состоянию и начинает думать больше не о себе, а о своих близких, о своём предназначении в этой жизни. Слышал однажды, как Аннушка беседовала с подругой.
– Смирилась я уже, Викуся, – тихо говорит женщина, – что теперь уже поделаешь. Видимо, Бог взял такую плату за жизнь моих родных Машеньки и Кости. Лучше пусть я буду слепой, чем хоронить своих близких. Да и приноровилась уже. Работаю, пишу…
– Ты у нас умница, – подбадривает Вика. – И мы тебя любим, в беде не бросим.
– Это и придаёт силы, – улыбается Аннушка, – с вами никакие беды не страшны. Ты знаешь, Вик, а я ведь во сне вижу. Да, хожу по лесу, играю в волейбол, иногда даже машину вожу. Недавно приснился сон: сижу в кинотеатре. Смотрю на экран, а сама думаю: «Господи, да как же я всё это вижу? Я ведь совсем слепая». А мне с экрана какой-то доктор отвечает: «Вылечили мы вас, Анна Игоревна». Я не верю. Закрыла глаза руками и кричу: «Нет, нет, нет, это сон!» А доктор настаивает: «Да никакой не сон». А я ему всё равно не верю. И знаешь, что меня больше всего поразило в этом сне? Несмотря на то, что я закрыла лицо руками, всё равно продолжала видеть. Проснулась, долго соображала, к чему всё это.
– Да, необычный сон, – подтвердила Виктория.
– Ты знаешь, Викусь, – продолжает Анна Игоревна, – я иногда думаю, что зрение для человека не так уж и важно. Главное – любить жизнь. А видеть можно и сердцем. Я часто вспоминаю великих людей, Гомера например, Островского, Борхеса, Лосева, то есть слепых писателей, философов… Сейчас многие уже и не вспомнят об их недугах. Но зато по сей день восторгаются их работами, их силой духа, талантом. Возьми того же Брайля, шрифтом которого мы по сей день пользуемся. Он ведь ещё в детстве ослеп, а какое великое дело сотворил! Весь мир пользуется его изобретением. Нет, падать духом нельзя. Нужно жить и творить. Тем более у меня сейчас есть для этого все условия. Так что переживём, подруга, всё будет хорошо.
Правильно, Анна Игоревна, как говорил мой Иван Савельевич,