После войны появились рыжий испанский терьер Рэд (как Майкл и Джерри у Дж. Лондона) и черный английский спаниель Май. Обе собаки, к сожалению, погибли. После их смерти бабушка сказала, что не хочет новых переживаний и заводить собак больше не будет. Однако в конце 50-х годов знакомые предложили моей матери взять у них месячного щенка фокстерьера. Мама очень боялась, что бабушка не разрешит его оставить. Но когда Елизавета Петровна увидела щенка, она молча ушла в свою комнату и вскоре вернулась с картонной коробкой из-под обуви, в которой лежала мягкая подстилка. «Это будет для него кровать», – сказала она. Щенка назвали Тимом, и он прожил у нас 15 лет, пережив бабушку.
Однако некоторым Елизавета Петровна казалась очень строгой. И действительно, она была далека от всякого рода сантиментов. Саша и Юра Коноваловы (ныне знаменитый нейрохирург и известный архитектор) в детстве жили на втором этаже нашего дачного дома. Как-то они признались мне в том, что очень боялись поздно возвращаться домой и подниматься вверх по лестнице, боясь разбудить или потревожить Елизавету Петровну. Она постоянно следила, чтобы дети соблюдали «застольный этикет»: сидели прямо, не клали локти на стол, не тянулись за солью и т. д. А однажды она выгнала из-за стола деда, когда он, протянув ей чашку (она всегда сидела во главе стола и разливала чай из самовара), сказал: «Лиза, наплюй в баночку». Такое нарушение этикета бабушка не могла оставить безнаказанным!
В детстве мне ежегодно устраивали день рождения. Накрывали стол, приглашали моих сверстников, и все пили чай с бутербродами и сладостями. Можно себе представить, что происходило иногда за этим столом. Даже присутствие моей мамы не останавливало расшумевшихся ребят. Тогда мама звала бабушку. Она молча входила в столовую, и мгновенно весь шум смолкал, как по команде. Порядок воцарялся от одного бабушкиного присутствия. В отличие от большинства «классических» бабушек, Елизавета Петровна не любила, да и, по правде сказать, не умела готовить. До войны в доме Сперанских едой занималась кухарка, а после – домработница, которая ездила за готовыми обедами в столовую Дома ученых. В трудную минуту бабушка могла быть очень решительной. Рассказывают, что во время известного «дела врачей» дед единственный выступил в защиту профессора Вовси, когда