Между тем я приступила к тому, зачем, собственно, и приехала сюда, – к расспросам:
– Серафима Аркадьевна, скажите, пожалуйста, вы ведь хорошо знали домработницу вашей дочери Карину?
Женщина поставила передо мной чашку с блюдцем, в которую предварительно налила хорошо сваренный ароматный кофе.
– Лучше бы нам не знать ее вообще! – отрезала она, усаживаясь напротив меня за стол.
– Я понимаю, – кивнула я, помешивая ложечкой сахар в чашке, – девушка доставила вам столько неприятностей…
– Неприятностей? – подчеркнуто удивленно переспросила графиня. – Это вы называете неприятностями, то, что она сделала с семьей моей дочери?! Мерзавка!.. Я понимаю, что вы скажете: о мертвых либо хорошо, либо… правду, как говорили древние. Так вот, я скажу вам правду: эта девка была настоящей дрянью! Я тогда сразу сказала дочери: не вздумай брать ее в дом! У нее же на лице написано, что она – непорядочная. И потом, пускать в дом молодую красивую девушку… да, да, покойница была очень недурна собой!.. Так вот, я была против. Я советовала дочери взять кого-нибудь постарше и, главное, пострашнее на вид. Но она меня не послушала! Маргарита вообще упрямая. Она стала что-то говорить об экономии… Доэкономилась, одним словом!..
Серафима Аркадьевна сидела за столом прямо, как будто проглотила кол. Неторопливыми красивыми движениями она брала то конфетку из вазочки, то ложечку, чтобы помешать кофе. Она производила впечатление гордой, уверенной в себе женщины. Время от времени она предлагала мне то печенье, то конфеты. Я кивала, благодарила, исподтишка наблюдая за ней и не забывая задавать вопросы.
– Значит, она вам не нравилась, – подытожила я.
– А как она могла мне нравиться?! – удивленно переспросила женщина. Вообще, мне казалось, что она была возмущена до предела, но усилием воли сдерживала себя. – Убиралась она из рук вон плохо, это раз. Я, когда бывала в доме моей дочери, всегда указывала ей на грязь, которую оставляла эта так называемая горничная. Повсюду пыль, в углах – паутина, ковры все в крошках… Безобразие! Только моя легкомысленная дочь могла смотреть на все это сквозь пальцы да еще платить деньги за такую, с позволения сказать, работу!
– А что во-вторых? – спросила я.
– Во-вторых, она приворовывала деньги. Моя дочь должна была рассказать вам об этом. Как можно держать в доме прислугу-воровку? В-третьих, готовила… ну, не ахти как. К тому же у нее все вечно подгорало, стаканы были в потеках… Вот прежняя домработница Зина – вот это была чистюля! И готовила весьма, весьма неплохо…
Серафима Аркадьевна принялась нахваливать Зину, которая работала здесь сто лет назад, но я повернула разговор в нужное мне русло, иначе эта словоохотливая графиня до вечера будет морить меня своей болтовней.
– Скажите, когда ваша дочь узнала, что ее