– Гранатус? – переспросил Альфред, пробуя на язык незнакомое слово.
– Что значит – зернистый[5], – уточнил магиер. – Здесь свинец и чугун только снаружи. Изнутри ядра наполнены особой зернью.
– И что же у них внутри?
– О, там много всякого…, – под магиерский капюшон все же пробился лучик света. Стало видно, как по бледным губам Лебиуса скользнула улыбка. – Разного всякого… Взрывчатые смеси, мощь которых многократно превосходит силу пороховых зарядов. Горючие субстанции, способные плавить камень. Едкие растворы, прожигающие металл. Смертоносные дымы и газы, в которых задохнется любое живое существо. Этим снарядам надлежит разрываться в расположении врага, и уж их-то я под завязку набил губительной магической и алхимической начинкой. Содержимое гранатусов действует эффективно и беспощадно…
– А как долго оно действует?
– Недолго, ваша светлость. Пару-тройку минут, не больше. Но больше и не нужно. Больше никому не выдержать. Гранатусы предназначены для того, чтобы сломить сопротивление противника, но они не должны навредить вашим воинам и вашим големам, идущим в атаку. Принцип таков: смерть быстро собирает жатву, а после – рассеивается бесследно. И поле боя остается за вами. Чистое и совершенно безопасное.
– Хорошая задумка, – похвалил Альфред. – Но хватит болтать. Займемся делом. Где твои мишени, колдун?
– Первая во-о-он там, – широкий рукав магиера указал куда-то за стену. – Видите повозку?
Альфред прищурился, всматриваясь вдаль.
– Возьмите это, ваша светлость, – Лебиус медленно, демонстративно медленно – чтобы не нервировать понапрасну стражей, стоявших у него за спиной – извлек из-под складок просторного балахона небольшую жестяную тубу и протянул ее маркграфу. – Будет лучше видно.
Альфред недоуменно повертел в руках продолговатый цилиндрический предмет.
– Что это?
– Смотровая трубка.
– Опять твои колдовские штучки? В этой жестянке заперт чей-то глаз?
– Всего лишь стекло, – ответил Лебиус. – Особым образом изогнутое и обработанное. Ну и еще небольшой магический кристаллик, усиливающий свойства линз. Трубка приближает то, что трудно увидеть издали. Смотреть нужно сюда, вот в это окошко…
Альфред поднес трубку к глазам, как было показано. И…
Надо же! Мир словно скакнул ему навстречу. То, что располагалось почти у горизонта, вдруг оказалось рядом: чудилось, руку протяни – и можно потрогать.
Маркграф отнял трубку от лица. Морок закончился. Окружающий мир стал прежним. Да уж, чудеса… Альфред снова взглянул в круглое, чуть выпуклое и поблескивающее окошко магиерского инструмента. И вновь маленький глазок смотровой трубки обратился в целый мир, где далекое становится близким, а близкое надвигается вплотную.
«Полезная игрушка, – решил Альфред. –