Мышиная возня. Книга конторских чиновников. Иван Галаев

резко решился только после его обращения к Депутату.

      Сразу, после моего оптимистичного письма, позвонил назойливый старик и со всем ядом, который у него был, подчеркнул:

      – Ну что трухнули? Депутата послать не хватило духу?!

      Жаль, что мне нельзя разговаривать на том же наречии, что и заявитель.

      Кстати, судьбоносная резолюция была случайностью. Я всё же уточнил по старой дружбе у своих коллег в полпредстве. Нечаянно получилось, говорят.

      Заповеди

      – Правду и дурак скажет, – усмехнулся Глымов, – а вот чтобы соврать толково, надо башку хорошую на плечах иметь.

      /х/ф Штрафбат/

      Одну крупную государственную особу, после очередного своего ляпа на телевидении, осенило – надо всех подчиненных собрать и объяснить, как следует правильно готовить его сиятельству материалы для публичных выступлений.

      Руководителя не волновало, что в данном направлении уже чего только не предпринималось. Единые стили лукавства не закреплены где-либо, но их правила известны каждому из нас лучше, чем Отче наш. Авторы докладов и слайдов получали уже не раз по носу вместе со своими шефами. Структура выстроена так, что над исполнителями стоят более опытные (битые) настоятели, которые заставят своего специалиста переврать перевернуть предложение 10 раз перед тем как отправить его выше или опубликовать. Любой песне наступят на горло много раз, да так, что это будет не песня, а хрип. Даже сиюминутное настроение «верхов» здесь как нигде значимо. В штате имеются особые люди, в обязанности которых входит распознание настроения его величества. Перед анонсированием чего-либо пресс-секретарь с сугубой тщательностью проверяет орфографию в тексте, исправляет стилистику на более народный язык и подгоняет его под артикуляционные способности докладчика.

      Вроде бы всё давным-давно уже придумано. Но нет!

      Лекция была обозначена как событие эпохи дня; присутствовать было рекомендовано начальникам всех мастей, чтобы дважды не повторяться. В просторный кабинет с лепниной на потолке прибыли все причастные и непричастные к этому процессу: необходимо было продемонстрировать исполнительность и показать себя.

      Пока мы заполняли помещение, хозяин кабинета строил высокомерный и властный вид. Для настройки толпы на нужный лад он рявкнул на своего секретаря: «А ты чё лыбишься?». Покуда тот что-то лепетал, все примолкли, потупив взоры, и даже тяжёлые викторианские стулья отодвигать от столов начали беззвучно. Тише мыши!

      – Как бы мне тут не разулыбаться, – поймал себя на мысли.

      Мне сильно повезло, что устроиться довелось рядом так сказать с никому неинтересным дядей Юрой из особого отдела, а не с Его, извиняюсь, Величеством. А то был бы мне на том совещании полный и окончательный конец.

      Само дальнейшее выступление было скучным, как пасхальная речь патриарха, но чиновники внимали, застегнувшись на все пуговицы. Более сосредоточенных физиономий вообразить себе трудно: