Душка наконец соизволила поглядеть на меня – как на сломанную табуретку, которая вместо того, чтоб тихо позволить вынести себя на помойку, вдруг стала упираться ножками в косяки и цепляться за дверные ручки. Зато Витка не выдержала:
– Может, я и не очень хорошо учусь в обычной школе…
Боже, какая самокритичность!
– …зато я хорошо учусь у Татьяны Григорьевны… – кивок в сторону Душки-Черепа больше походил на поклон. – А кто хорошо работает на занятиях, тот на любом языке отыграет – и не надо отрывать время от репетиций на всякий английский!
– И как ты себе это представляешь – тебе напишут текст русскими буквами, а ты его зазубришь? – немедленно подхватила я.
– А хоть бы и так! Думаешь, не выучу? – взвизгнула Витка и вскочила со стула.
– Ви-иточка! Пожалей бедных принцев! – Я тоже вскочила. – У них и так горе, они из Африки, а еще уши в трубочки посворачиваются, когда они твое беканье-меканье услышат! Так потом во всех газетах и напишут: «Необыкновенный английский исполнительницы главной роли произвел неизгладимое впечатление на короля и итонских королят!» Ну вот действительно – ничем это загладить невозможно!
На костях, заменяющих Душке-Черепу лицо, проявилось легкое беспокойство.
– И произведу! Произведу! – затопала ногами Витка. – Классное впечатление! Слышала я твое гарвардское произношение, когда «Дом, который построил Джек» ставили! Думаешь, не смогу повторить?
– Не сможешь!
– Смогу, и получше тебя!
– Мне-то ни за кем повторять не надо, а ты двух слов связать не сможешь!
– Смогу! Смогу, смогу!
– Ах, сможешь?! А ну, повтори, быстро: «Ya-a, see Ju’ through the dorm!»[2]
– Я сижу сру задом!
…И в самом деле повторила Витка и еще в азарте успела проорать:
– Что, получила? – и застыла с открытым ртом, сообразив, что сказала.
– Да, Виточка, – проговорила я. – Я получила, что хотела. – И с видом пай-девочки уселась обратно на стул.
Если кто до сих пор не понял – на самом деле я гора-аздо большая стерва, чем Витка.
Народ сперва дружно выдохнул – а потом грохнул хохотом.
Красная, как помидор, Витка застыла посреди комнаты, растерянно озираясь по сторонам.
– Прекратить! Немедленно прекратить! – на самой высокой ноте завопила Душка-Череп – и все и впрямь замолчали. В повисшей над режиссерской зловещей тишине она поднесла дрожащие пальцы к вискам и страшным шепотом выдохнула: – Здесь! В храме искусства! Молодая актриса! Тем же самым ртом, которым она читает Пушкина, Лермонтова и… и… Корнея Чуковского!
Я всегда подозревала, что если Витка – и вдруг читает, то как-то очень по-особому, не как все люди…
– Произнести такие… такие… омерзительные