– Врешь, не возьмешь! – заорал водила – и крутанул руль.
Перед лобовым стеклом промелькнули пылающие прожекторы, грузовики…
– Бах! – Морда фуры врезалась в низенькое черно-белое заграждение вдоль трассы…
– Крак! – Заграждение разломилось, выгибаясь зазубренными краями рваного металла.
Прицеп вильнул, разгоняя заметавшихся людей. Под аккомпанемент скрежета, грохота и криков фура вывалилась с дороги и поскакала по степи, вздымая за собой шлейф сухой степной пыли.
Из клубящейся пылевой завесы вынырнули акульи морды черных автомобилей. Темное стекло снова начало опускаться.
– Держи баранку! – опять заорал водила. – Держи, говорю, ты, студень поросячий! – Он схватил здоровяка за руку и прижал его пальцы к рулю. Нырнул под сиденье… и вытащил небольшой, пахнущий смазкой ящик.
– Это что? – завопил здоровяк.
– А это я в прицепе позаимствовал, когда груз проверял! – захохотал водила и достал короткий тупорылый автомат.
– Ты псих! Псих! – завопил здоровяк и дернул дверцу, явно собираясь выпрыгнуть на ходу. Под ногами с невероятной скоростью разворачивалась черная каменистая земля. Мгновенно передумавший здоровяк, отчаянно визжа, повис на ремне безопасности.
– Получай! – Выставив автомат в окно, водила полоснул очередью по черной машине.
Автомат сухо щелкнул раз, другой… и замолк.
– А, гады! – заорал водитель и с размаху швырнул бесполезное оружие в преследователей. Автомат звонко ударился о борт и улетел во тьму.
– Вжау-у-у! – словно в обмен из мрака вылетело что-то вроде маленькой пылающей ракеты – и с чмоканьем впилось в переднее колесо. Толстая резина вспыхнула, словно на нее пролился бензин.
– Вжау-у-у! Вжау-у-у! Вжау-у-у! – теперь горели уже все четыре колеса. В багряных отсветах пламени фура на пылающих колесах катила по степи, теряя скорость…
– Гады! Какие же гады! – терзая педаль газа, бормотал водила. Здоровяк вопил.
Вертящийся шар пламени, в который превратилось колесо, ухнул в яму, и кабина начала медленно и плавно заваливаться на бок. Неожиданно вознесшийся вверх здоровяк заорал еще сильнее, рванулся и вывалился в хлопающую дверцу, пролетев совсем рядом с пылающим колесом. Заорал, ухнул на землю и принялся кататься, сбивая пламя со штанов.
Словно рождаясь из самой тьмы, пылающую фуру неторопливо окружали фигуры в черном.
Шипя от боли и матерясь, водитель выбрался из кабины, соскользнул по борту, тяжело плюхнулся во взбаламученную пыль. В отсветах догорающей резины было видно, как черные фигуры придвигаются все ближе, ближе…
Под ударом приклада отвалился замок прицепа, кто-то из «черных» распахнул дверцы, оглядывая плотные штабеля ящиков. Сухо треснула взломанная крышка – и на потрескавшуюся от жары землю, как переспелые